 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
системы. Общая теория динамических систем нужна и кибернетике, и физике, и биологии, и
социологии, и логике. Многие проблемы логики и научной методологии являются по существу
системными. Греневский находит элементы системного подхода не только у кибернетиков, но и у
классиков индуктивной логики (Гиппократ, Милль) – еще один довод в пользу разделения кибернетики
и “системологии”. В настоящее время теория систем разрабатывается и вне рамок кибернетики
, но,
насколько можно судить, процесс этот только начинается. Заметим, что и общая теория систем уступает
в общности самому общему взгляду на мир – философии. Поэтому было бы неправомерно
противопоставлять системный подход философской диалектике. Великое здание наук имеет много
этажей абстракции.
Прошлое кибернетики также выдвигает немало проблем, коль скоро мы понимаем над ней общую
науку, а не специально учение Винера. Американский математик имел предшественников не только в
Платоне и Ампере, в Максвелле и Гиббсе. Другие тоже сделали немало, и их имена не должны быть
забыты. Это проблема докибернетических кибернетиков.
Обращение к истории может принести пользу не только истории. Не исключено, что на пожелтевших
страницах мы найдем новые для нас мысли и факты, которые заставят нас взглянуть по-новому на вещи
и помогут нам в окончательном логическом формировании кибернетики, которого мы ожидаем.
Нам, русским, прилично вспомнить о русской науке. Теория автоматического регулирования ведет свое
начало не только от Дж. Максвелла, но и от видного русского ученого и государственного деятеля XIX
в. И.А. Вышнеградского; должно быть упомянуто и имя знаменитого П.Л. Чебышева. В 900-е годы в
Екатеринославе Я.И. Грдина опубликовал работы по динамике живых организмов, в которых
рассматривались динамические системы “с волевыми связями”. Сам Винер ссылается на работы акад.
А.Н. Крылова и акад. Н.Н. Боголюбова. Акад. И.А. Павлов в 30-е годы вплотную подошел к сравнению
мозга и электрических переключательных схем (впоследствии, однако, многие хотели
противопоставить его Винеру). В.И. Шестаков, независимо от К.Э. Шеннона, открыл применимость
математической логики к теории таких схем. В теории связи Винер ссылается на статистические методы
акад. А.Н. Колмогорова и П.А. Козуляева. Известна пионерская работа акад. В.А. Котельникова о
пропускной способности “эфира и проволоки” (1933 г.) и т.д. К сожалению, суровая обстановка 40-х
годов препятствовала обобщению.
Историкам науки надлежит понять и проследить эти исторические нити. Естественно подумать также
об отношении кибернетики Винера к тектологии А.А. Богданова. Их сопоставляли уже не раз, но
всегда бегло и не в пользу русского автора. Здесь не место [c.24] для подробного обсуждения этой
сложной темы, но кажется, что по существу Богданов во многом был предшественником Винера, по
крайней мере в системной части кибернетики. Философские и политические заблуждения Богданова
известны, но только ли они определяют его научное лицо? Никто не отрицает научных заслуг В.
Оствальда или А. Пуанкаре только потому, что они оставались идеалистами, да и Винер отнюдь не во
всем материалист.
Сам Богданов отделял тектологию от своих философских теорий. Он определял ее как “всеобщую
организационную науку”, но нередко толковал ее как некую теорию систем; термин “комплекс” у него в
тектологии значит просто “система”
. Многочисленные параллели с Винером и особенно с Эшби
бросаются в глаза, хотя, в отличие от позднейших кибернетиков, Богданов пользуется исключительно
качественными методами. Достаточно упомянуть о трактовке живых организмов как “биорегуляторов”
– систем с обратной связью. Было бы справедливо, если бы нынешние кибернетики рассмотрели
тектологию вновь и решили, что в ней достойно внимания, а что только заблуждение и абсурд.
Что касается столь возбудившей умы проблемы роботов, то она и сегодня принадлежит более научной
фантастике, нежели положительной науке. Роботы – это будущее кибернетики. Кибернетике, конечно,
свойственно внутреннее стремление к созданию искусственного разума и искусственной жизни, однако
предстоит еще громадная теоретическая и экспериментальная работа, чтобы узнать, как далеко можно
пойти по этому пути. Пока же кибернетика занимается гораздо более простыми, хотя по-своему и
достаточно сложными автоматами. По поводу роботов в настоящее время можно высказать лишь самые
общие замечания и гипотезы.
