 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Очень интересный мысленный опыт – вообразить разумное существо, время которого течет в обратном
направлении по отношению к нашему времени. Для такого существа никакая связь с нами не была бы
возможна. Сигнал, который оно послало бы нам, дошел бы к нам в логическом потоке следствий – с его
точки зрения – и причин – с нашей точки зрения. Эти причины уже содержались в нашем опыте и
служили бы нам естественным объяснением его сигнала без предположения о том, что разумное
существо послало сигнал. Если бы оно нарисовало нам квадрат, остатки квадрата представились бы нам
предвестниками последнего, и квадрат казался бы нам любопытной кристаллизацией этих [c.87]
остатков, всегда вполне объяснимой. Его значение казалось бы нам столь же случайным, как те лица,
которые представляются нам при созерцании гор и утесов. Рисование квадрата показалось бы нам
катастрофической гибелью квадрата – внезапной, но объяснимой естественными законами. У этого
существа были бы такие же представления о нас. Мы можем сообщаться только с мирами, имеющими
такое же направление времени.
Вернемся к различию между ньютоновой астрономией и метеорологией. Большинство наук занимает
промежуточное положение между ними, но ближе к метеорологии, чем к астрономии. Да и астрономия,
как мы видели, включает в себя космическую метеорологию. Она включает также чрезвычайно
интересную область, которую изучал сэр Джордж Дарвин, известную под наименованием теории
приливной эволюции. Мы сказали, что можно рассматривать относительные движения Солнца и планет
как движения твердых тел, но это не совсем так. Земля, например, большей частью покрыта океанами.
Вода, расположенная ближе к Луне, чем центр Земли, притягивается Луной сильнее, чем твердая часть
Земли, а вода, расположенная на другой стороне, – слабее. Вследствие этого, сравнительно небольшого
воздействия вода образует два возвышения: одно – под Луной, другое – в противоположном пункте. На
совершенно жидкой сфере эти возвышения следовали бы за движением Луны вокруг сферы, не
рассеивая значительной энергии, и поэтому оставались бы все время почти точно под Луной и в
противоположном пункте. Вследствие этого они задерживали бы Луну лишь весьма незначительно и не
оказывали бы большого влияния на ее угловое положение на небосводе. Но приливная вол-па,
образуемая ими на Земле, задерживается на берегах и в мелких морях, таких, например, как Берингово
море и Ирландское море. Поэтому приливная волна отстает от Луны, причем силы, вызывающие
отставание, в основном суть турбулентные, диссипативные силы, весьма сходные с силами,
наблюдаемыми в метеорологии, и они требуют статистического подхода. По существу океанографию
можно назвать метеорологией – но не атмосферы, а гидросферы.
Эти силы трения задерживают Луну в ее движении вокруг Земли и ускоряют вращение Земли. Они
стремятся [c.88] приблизить друг к другу продолжительности месяца и дня. Действительно, день Луны
– месяц, и Луна всегда повернута к Земле почти одной и той же стороной. Высказывалось
предположение, что это произошло вследствие давней приливной эволюции, когда на Луне имелась или
жидкость, или газ, или пластическое вещество, которые подвергались притяжению Земли и при этом
рассеивали большое количество энергии. Явление приливной эволюции не ограничивается Луной и
Землей, его можно наблюдать в некоторой степени во всех гравитационных системах. В прошедшие
эпохи приливы значительно изменили облик Солнечной системы, хотя за время, сравнимое с
историческим периодом, это изменение было незначительным по сравнению с движением планет
Солнечной системы как твердых тел.
Итак, даже гравитационная астрономия связана с задерживающими процессами трения. Нет ни одной
науки, которая полностью подчинялась бы концепции Ньютона. В биологических науках, бесспорно,
однонаправленные явления господствуют. Рождение не есть процесс, в точности противоположный
смерти. Анаболизм – образование тканей – не является точной противоположностью катаболизму – их
разрушению. Деление клеток, так же как соединение зародышевых клеток при оплодотворении яйца,
происходит по схеме, которая не симметрична во времени. Индивидуум – стрела, устремленная во
времени в одном направлении, и раса точно так же направлена из прошлого в будущее.
Палеонтологическая летопись указывает для большого промежутка времени на определенную
тенденцию развития, часто прерываемую и запутанную, но идущую от простого к сложному. К
середине прошлого столетия эта тенденция стала очевидной для всех честных, непредубежденных
ученых, и не случайно задача открытия ее механизма была решена благодаря одной и той же великой
догадке почти одновременно двух ученых: Чарлза Дарвина и Альфреда Уоллеса. Эта догадка состояла в
том, что простое случайное изменение особей вида может вылиться в развитие, идущее более или менее
