 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
красавицей, щеголяющей перед окружающими своими достоинствами в ожидании
сказочного принца; прогуливаясь в его сопровождении, элегантная, еще очаровательная,
она сама себе кажется его «старшей сестрой»;
661
она приходит в восторг, когда он — на манер героев американских фильмов —
поддразнивает ее, подтрунивает над ней, слегка толкает, шутит, смеется, насмешливый и
одновременно полный уважения, почитания; с гордостью и покорностью признает она за
тем, кого носила под сердцем, мужское превосходство. Как относиться к этим чувствам,
отдающим грехом кровосмесительства? Конечно же, когда она в самолюбовании,
опираясь на руку сына, представляет себя его «старшей сестрой», то эти слова
целомудренно отражают плод ее воображения; а вот когда она спит, когда она не
контролирует себя, сновидения и грезы уводят ее порою очень далеко; но я уже говорила
о том, что мечты и разного рода фантазии далеко не всегда выражают скрытое желание
реального акта: нередко они сами по себе уже достаточны, это как бы осуществленное
желание — желание, удовлетворенное в воображении. Когда мать в той или иной
завуалированной форме придумывает для себя игру, в которой ее сын играет роль
возлюбленного, — это всего лишь игра. Собственно эротизму в таком сочетании, как
правило, почти нет места. Но это все-таки пара; и из глубины своей женской природы
мать приветствует в своем сыне мужчину-владыку; когда он обнимает ее, она себя
чувствует счастливой и пылкой влюбленной и, полагая, что она приносит миру дар, в
обмен на это рассчитывает попасть прямо к Богу в рай. И, чтобы добиться этого
вознесения, она взывает к свободе сына-возлюбленного, великодушно рискуя собою, но
требует плату, эта плата — ее въедливая требовательность. Мать полагает, что сам факт
рождения сына уже предоставляет ей на него священные права; и, дабы считать его своим
творением, своим достоянием, ей совсем не нужно, чтобы сын опознал себя в ней; она не
так требовательна, как любовница, потому что гораздо спокойнее, увереннее себя
чувствует, хотя и причины тому не весьма благовидны; вылепив его плоть, она хочет
присвоить и его существование; все должно принадлежать ей — его поступки, дела,
заслуги. Превознося свой плод, она, собственно, превозносит самое себя до небес.
Жить по доверенности, или жить не на свои дивиденды, — ненадежный выход. Все может
обернуться совсем не так, как того хотелось. Ведь нередко сын оказывается ни на что не
способным ничтожеством, хулиганом, неудачником, пустоцветом, бездарью, наконец,
просто неблагородным, неблагодарным человеком. Тот герой, которого она придумала,
существует только в ее воображении. Очень редко встречаются матери, искренне
уважающие в своем сыне человеческую личность, признающие его свободу, пусть даже в
ущерб себе, и готовые вместе с ним рисковать, если того требует жизненная или деловая
ситуация. Гораздо чаще встречаются матери другого типа, соперничающие с описанной
выше и повсеместно и во все века восхваляемой спартанкой, точнее, противоположные ей,
готовые с одинаковой легкостью обречь своего отпрыска на смерть или на славу; ведь у
сына одна задача на земле — оправдать, наполнить смыслом, сделать целенаправленным,
ос-
662
мысленным существование матери, руководствуясь теми ценностями, которые она
