 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
протяжении всего периода развития ребенок испытывает чувство, что он уступает в чем-то как своим
родителям, так и всему миру в целом. Вследствие незрелости его органов, его неопределенности и
несамостоятельности, вследствие его потребности опираться на более сильные натуры и из-за часто
возникающего болезненного ощущения подчиненности другим у ребенка развивается чувство
несостоятельности, которое затем проявляется на протяжении всей жизни... Быть человеком — значит
ощущать свою недостаточность» (цит. по: Сидоренко, с. 23).
С этой точки зрения универсальное генерализованное ощущение недостаточности
рассматривается как первичный процесс, а сензитивность к индивидуальному физиологическому
несовершенству и выбор какого-либо органа или функции для конкретизации ощущения
недостаточности — как вторичный процесс. Дж. Манастер и Р. Корзини приводят в пример ребенка,
нуждавшегося в очках. Знание о проблемах со зрением («Так вот в чем дело! Это и есть объяснение
отставания. Если бы только у меня было хорошее зрение!») приходит позже ощущения несовершенства,
но становится его объяснением и оправданием.
Однако «ни одно человеческое существо не может долго выносить чувства своей
несостоятельности, оно ввергает его в такое напряжение, что требуется хоть какое-нибудь действие»
(цит. по: Сидоренко, с. 24). Именно поэтому ощущение собственной беспомощности стимулирует у
индивида процесс развития. Именно в попытках побороть чувство недостаточности, в развитии
потенциальных возможностей и достижении совершенства в какой-либо области Адлер видел
движущую силу развития.
Поначалу для обозначения борьбы против ощущения недостаточности им использовалось
понятие «потребность завершения», отражающее врожденное стремление людей к целостности.
Однако большую известность приобрели другие термины: немецкий Streben nach Macht — «стремление
к силе» и английский mastery — термин, который можно перевести и как «мастерство, совершенное
владение», и как «господство, власть». Как отмечают Дж. Манастер и Р. Корзини, именно эти термины
сделали возможными разные искаженные толкования этого понятия, поскольку их можно трактовать
как господство над другими людьми. Между тем, как повторяют последователи Адлера, он имел в виду
использование собственных возможностей для овладения сложившимися обстоятельствами и
решения необходимых задач.
Описывая процесс развития ребенка и его стремление преодолеть свою недостаточность, Адлер
использовал также неоднозначное понятие «мужского протеста». Он считал, что ощущение
недостаточности несет в себе компонент женского начала, в то время как овладение недостаточностью
является проявлением мужественности. Соответственно независимо от биологического пола в
полоролевом аспекте ребенок будет выражать свою слабость по-женски, а протест — по-мужски. «И
нормальное стремление ребенка приютиться возле кого-то, и преувеличенная покорность невротически
предрасположенного индивидуума, и ощущение слабости, и чувство несостоятельности, усиливаемое
повышенной чувствительностью, и понимание своей никчемности, и ощущение, что тебя постоянно
отталкивают куда-то в сторону и что преимущества не на твоей стороне, — все это, вместе взятое,
ощущается как нечто женское. В противоположность этому активная борьба, стремление к
самоутверждению, пробуждение инстинктов и страстей — все это с вызовом выплескивается и
мальчиком, и девочкой как некий мужской протест. Так, на основании ложных суждений, которые,
однако, усиленно поддерживаются нашей социальной жизнью, у ребенка развивается некий
психический гермафродитизм» (цит. по: Сидоренко, с. 25).
Видя в этом гермафродитизме «один из типичных источников развития невроза или психоза»
(там же), Адлер описал следующий механизм психопатологического развития: «Идеализация
мужественности налагает на мальчика или подрастающего мужчину обязанность если не быть, то
казаться выше по отношению к женщине. Это ведет к тому, что он перестает верить самому себе,
начинает преувеличивать свои требования и ожидания от жизни и чувствовать себя более
незащищенным. С другой стороны, маленькая девочка чувствует, что она ценится меньше, чем мальчик.
Это толкает ее либо к преувеличенным попыткам преодолеть это несоответствие путем борьбы по всем
направлениям реальной или кажущейся недооценки, либо, напротив, к признанию того, что она, как и
предполагалось, в чем-то уступает...» (там же). Педагогический вывод, который он делал из всего
вышесказанного, — «надо привести ребенка к пониманию равноценности обоих полов» (там же).
В связи с неоднозначностью этого понятия, стремясь подчеркнуть пронизывающую его идею
становления, в более поздних работах Адлер обращается к новым понятиям: стремление к
превосходству и стремление к совершенствованию. Чувствуя имеющуюся и в них неоднозначность,
Адлер использовал их как взаимозаменяемые — «совершенствоваться — значит в чем-то превзойти
