 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ребенка и эффективно использовать их в своем пересказе, ему необходимо посвятить достаточно
времени и усилий тому, чтобы узнать ребенка и наладить с ним доверительные отношения.
Использование методики метафорического общения с детьми в адлерианской психотерапии описано Т.
Коттман и К. Стайлз. В использовании техники они основываются на концепции Р. Дрейкурса о
четырех целях «плохого» поведения детей: внимании, силе, мести и неадекватности. Методика
взаимного рассказывания историй в адлерианской терапии основывается на следующих положениях:
1) история, рассказанная или разыгранная с помощью игрушек и кукол, в метафорической форме
отражает цели ребенка и средства их достижения;
2) психотерапевт может понять эти цели и увидеть способы их достижения;
3) своим пересказом психотерапевт может помочь ребенку осознать его ошибочные цели.
Процесс осознания в методике метафорического общения с детьми проходит несколько фаз:
а) ребенок начинает понимать связь между целью своего поведения, своим реальным поведением
и его последствиями;
б) ребенок учится «ловить себя» на том или ином поведении;
в) ребенок начинает предвидеть свое поведение в определенных ситуациях и заранее
вырабатывать более подходящие альтернативы;
4) психотерапевт помогает ребенку найти конструктивные альтернативы поведения,
способствующие достижению им ощущения собственной значимости и причастности.
Те дети, чьей целью является внимание, уверены, что они становятся «причастными к этому
миру», только когда их замечают. В психотерапевтической сессии такие дети зачастую специально
ведут себя так, чтобы тем или иным способом вынудить психотерапевта постоянно быть поблизости.
Репертуар такого поведения очень широк. Это громкие крики, быстрая и непонятная речь, агрессия,
негативизм по отношению к предложениям психотерапевта и т. д. Одним из контртрансферентных
показателей такого детского поведения является постепенно возникающее у психотерапевта чувство
раздражения. Если такая реакция возникает, психотерапевт может попробовать подтвердить свою
гипотезу через обыгрывание вопроса: «Может быть, ты чувствуешь себя значимым только тогда, когда
я постоянно обращаю на тебя внимание?».
Дети, чья цель — достижение силы, обычно ведут себя так, как будто они чувствуют свою
причастность к окружающему миру только тогда, когда отказываются сделать то, о чем их просят. В
психотерапевтических сессиях такие дети часто «тестируют реальность», постоянно проверяя рамки,
установленные психотерапевтом относительно их взаимодействия в процессе работы. Они
«экспериментируют» с игрушками и вещами в игровой комнате, ведут себя агрессивно по отношению к
психотерапевту или тем объектам, которые могут его символизировать, проявляют упрямство,
переживают приступы гнева и т. п. Типичная контртрансферентная реакция психотерапевта на эти
особенности поведения —
гнев. Для проигрывания проблемы силы он может обсудить с ребенком
следующий вопрос: «Может быть, ты чувствуешь себя чего-то стоящим только тогда, когда
командуешь?»
Дети, нацеленные на месть, уверены, что какой-то человек или какое-то обстоятельство очень
сильно испортило им всю последующую жизнь. Поэтому единственный способом почувствовать
собственную значимость является месть. В психотерапевтической сессии они будут сосредоточены на
том, чтобы нанести психологический и даже физический вред психотерапевту, родителям или другим
детям. Они могут высмеивать, пугать, рассуждать на темы мести, оскорблять, повреждать вещи, делать
колкие выпады и т. п., вызывая контртрансферентное чувство того, что их задели, и желание отплатить
тем же. Для обыгрывания этой проблемы терапевту необходимо поставить в фокус взаимодействия с
ребенком следующий вопрос: «Может быть, ты чувствуешь себя чего-то стоящим только тогда, когда
причиняешь вред мне и другим людям?» или «Может быть, тебе кажется, что кто-то навредил тебе, и
тебе хочется отомстить за это?».
Дети с целью неадекватности убеждены, что они не способны что-либо делать. Они глубоко
переживают собственную незначительность и обычно ведут себя так, как если бы чувство причастности
возникало у них в тех случаях, когда от них ничего не ждут. В ходе психотерапевтической сессии они
провоцируют ситуации собственной несостоятельности, неспособности нести ответственность. Так, они
могут просить психотерапевта сделать что-то за них или вообще не выражают желания хоть что-то
делать и как-то взаимодействовать с терапевтом (они могут просто сидеть, стоять или лежать на одном
и том же месте безо всякого стремления что-либо предпринять). Чаще всего эта манера поведения
вызывает у психотерапевта контртрансферентные чувства беспомощности, растерянности и
обескураженности. Чтобы разыграть эту проблемную тематику, психотерапевту необходимо поднять
