 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
групповой дискуссии. При этом все это носило полуигривый-полусерьезный характер, позволявший
одновременно и давать какой-то материал для анализа, и уходить от более глубокого погружения в
него. Психотерапевт, предполагая, что такие «игры» могут быть связаны со страхом приближения к
смерти, спросил, зачем она пытается быть то взрослой опытной женщиной, то маленькой девочкой. Ее
ответ потряс всю группу: «Когда я была маленькой, мне казалось, что между мной и чем-то плохим в
жизни стоит моя бабушка. Потом бабушка умерла и на ее место встала моя мама. Потом, когда умерла
мама, между мной и плохим оказалась старшая сестра. И теперь, когда сестра живет далеко, я вдруг
осознала, что между мной и плохим больше нет преграды, я стою к нему лицом к лицу, а для своих
детей я сама являюсь такой преградой».
Кроме этого, ключевыми процессами терапевтических изменений, согласно Ялому, являются
воля, принятие ответственности, отношение к терапевту и вовлеченность в жизнь. Рассмотрим их на
примере работы с каждой из базовых тревог.
Работа с осознанием смерти
Изучение людей, побывавших в экстремальных ситуациях, переживших опыт клинической
смерти, а также хронических больных неопровержимо свидетельствует, что углубление осознания
смерти может вести к более высокой оценке жизни. Ситуация близости к смерти вызывает у людей
самые разнообразные реакции. Многие пытаются отрицать этот факт. Другие впадают в панику, апатию
или бесплодные размышления («Почему именно я?», «Что в жизни я сделал неправильно и как это
можно исправить?»). Третьи начинают мстить всем здоровым людям или просто тем, кто может
пережить их самих. Другие люди активизируют средства психологической защиты, искажая реальность,
но благодаря этому более-менее спокойно воспринимают информацию, касающуюся смерти.
Поэтому важно заранее подготовить к этому любого человека и научить его использовать свои
болезни как возможность для личностного роста. Осознание уникальности и конечности человеческой
жизни приводит к «невыносимой легкости бытия» — переоценке ценностей, акцепту на настоящем
моменте, более глубокому и полному переживанию искусства, установлению близких и искренних
контактов со всеми людьми, а не только с родственниками и знакомыми, пониманию относительности
человеческих страхов и желаний, установлению более тесного контакта с природой. Поэтому
углубление осознания смерти может также вызывать радикальный сдвиг у пациентов, которые не
являются неизлечимо больными.
Одну из групп личностного роста участница Е. начала с озвучивания проблемы испортившихся
вне группы отношений с участницей С., с которой некоторое время у Е. была достаточно крепкая
дружба. По мнению Е., это было связано с отчуждением и антипатией, возникшей у С. в связи с
давлением некоторых их общих знакомых, с которыми Е. находится в напряженных взаимоотношениях.
Группа, состоявшая преимущественно из студентов-психологов, охотно занялась исследованием
поставленной проблемы, достаточно быстро обнаружив, что практически во всех взаимоотношениях Е.
с женщинами наблюдается один и тот же сценарий — невозможность длительное время поддерживать
теплые дружественные отношения. Эта тема как в более широком контексте (женское соперничество),
так и применительно к Е. вызвала достаточно сильные эмоциональные реакции в группе. На
протяжении всего обсуждения у Е. несколько раз беззвучно текли слезы, однако на внимание к ним
окружающих она отвечала просьбой «не обращать внимания», так как они текут «просто так», за ними
«ничего не стоит» и с ней «в последнее время такое часто бывает». Фасилитатор предложил, чтобы,
когда в следующий раз они потекут и с ними будут связаны эмоции, о которых Е. сможет сказать на
группе, пусть она подаст знак — например, топнет ногой. И через несколько минут задал вопрос: «Е., а
что происходит в вашей жизни сейчас?» Последовавший за этим взрыв эмоций страха, обиды, печали
потряс всю группу: оказалось, что уже около месяца Е. каждый час ожидает известия о смерти
единственного оставшегося близкого человека, матери, страдающей тяжелым онкологическим
заболеванием. Группа, до этого достаточно активно пытавшаяся помочь Е.
решить заявленную ею проблему, испытала шок, чувство вины и попыталась, в силу имеющихся
возможностей, поддержать ее. Осознание ежеминутной близости смерти привело к тому, что
практически в самом конце группы, уже при подведении ее итогов, одна из участниц, Ж., рассказала о
том, что у нее, возможно, онкологическое заболевание и что из-за страха и нежелания жить дальше она
ничего не делает для его дальнейшей диагностики и терапии. Последовавший за этим целый ряд
рассказов о близком или аналогичном опыте в тот раз не убедил ее обратиться к специалистам. Однако
на следующей группе она рассказала о своем «тайном» походе в больницу и последовавших за этим
