 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
внутренним по отношению к личности содержанием проблемы понимаются особенности отношения
клиента/пациента к психотравмирующей ситуации (актуальной или инфантильной): его мысли,
переживания (гнев, обида и т. п.), защитные стратегии и т. д.
Идея процессуальности психотерапии связана с теми ее моделями, которые фокусируются на
непосредственном опыте переживания ситуации «здесь и сейчас» (И. Ялом, А. Минделл и др.). Будучи
важной и, с нашей точки зрения, ключевой в психотерапии, идея процесса не получила должного
распространения в отечественной среде практикующих психотерапевтов. Ориентация на систему
теоретических знаний или на содержание проблемы клиента (содержательно-ориентированная
психотерапия)
подменяет психотерапию консультированием и превращает ее в разновидность
«разговорного» жанра. Процессуальность психотерапии, являясь ее глубинным чувственным
основанием, роднит самые различные виды психотерапии и, напротив, существенно различает
психотерапевтов одного направления. Как пишет Дж. Бьюдженталь, «психотерапевты отличаются друг
от друга так же, как специалисты в любой другой области, но еще большая разница обнаруживается в
их искусстве. И все же те, кто многие годы практиковал "интенсивную", или "глубинную",
психотерапию, часто даже расходясь в теоретических вопросах, в способе ее проведения больше
сходны друг с другом, чем с теми, кто разделяет их клановое имя и имеет с ними общие "академические
корни"» (Бьюдженталь, с. 14).
В 1990-х гг. Э. Минделл ввела повое для психотерапии понятие «духовный метанавык», под
которым она понимает верования, убеждения и чувства психотерапевта. Эти метанавыки одушевляют
процесс психотерапии, который несводим к теории, техникам и анализу проблемы клиента в
содержательном контексте. Психотерапия становится искусством, сказкой, особым типом контакта
психотерапевта и клиента, она глубже теории и техники ими в полной мере не описывается. Такая
психотерапия предполагает, что: 1) клиент движется в своем, только им переживаемом (не мыслимом, а
именно переживаемом!) направлении изменения; 2) психотерапевт, чувствуя траекторию движения
клиента в психотерапевтическом процессе, помогает ему (вопросами, сосредоточением внимания на
«ключевых» словах, позах, жестах, ощущениях) утилизировать собственный (внутренний) ресурс; 3)
существует вера в саногенность спонтанного, живого процесса, который происходит в клиенте
(конечно, если последний решается на него). Такая психотерапия может быть обозначена как
процессуально-ориентированная. В этом случае терапия развивается свободно, заранее можно
обозначить лишь самые общие контуры процесса. Пациент имеет право говорить о чем угодно или
вообще не говорить, а его сопротивление рассматривается как неотъемлемая часть работы. Эту терапию
можно сравнить с путешествием, итог которого неизвестен заранее, а терапевт в ней превращается в
проводника, причем такого, который скорее не знает путь, а умеет распознать опасности и защитить от
них.
Различные психотерапевтические подходы возникли в начале и середине XX в., в основном как
реакция на недостатки психоаналитического подхода. В споре с психоанализом появились клиент-
центрированная, поведенческая, когнитивная, гештальтистская и другие виды психотерапии.
Сохранение прежней классификации психотерапевтической практики — вопрос традиции и
сложившихся организационных форм подготовки. В «чистоте» подхода заинтересованы в основном
психоаналитики, претендующие на особую роль психоанализа. Большинство же направлений стремятся
к интеграции психотерапевтического знания. Психоаналитик процессуального плана может быть
гораздо ближе к процессуальному клиент-центрированному психотерапевту, чем к содержательно-
ориентированному психоаналитику.
Процессуальная психотерапия может быть понята и описана при помощи различных метафор. [Р.
Хофман (1985) писал: «Метафора исключительно практична. Она может быть применена в качестве
орудия описания и объяснения в психотерапевтических беседах... Метафора, где бы она нам ни
встретилась, всегда обогащает понимание человеческих действий, знаний и языка» /13- С.6/. Метафора
имеет определенные утилитарные преимущества в интерпретации психотерапии по сравнению с
объективным научным знанием.] Одной из них является «площадная» метафора. Клиент/пациент,
пройдя определенный путь в психотерапии, может сказать: «Ну хорошо, я многое в себе понял. А что
мне теперь делать?» Человек может разобраться в причинах того, почему он плохо живет — воровство,
коррупция, безразличие правительства к своему народу и т. п. Возникает вопрос: «Что делать?» — тот
вопрос, который и задает пациент в ходе психотерапии. За этим вопросом кроется не отсутствие знания
о том, что нужно делать, а запрос к психотерапевту — «пойди на площадь, вырази свое несогласие,
прояви акт гражданского мужества, но за меня. Когда все это сделаешь — позови меня». Пациенты
боятся идти на «столкновение» со своими интроектами: им мешает страх, чувство вины, стыда и т. п.
