 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
к объективно данному должно, правда, показаться полным приспособлением, ибо такому воззрению
иной критерий и вообще недоступен. Однако с высшей точки зрения вовсе еще не сказано, что
объективно данное при всех обстоятельствах является нормальным. В историческом или местном
отношении объективные условия могут быть ненормальными. Индивид, приноровившийся к этим
обстоятельствам, хотя и следует ненормальному стилю окружающей его среды, но находится вместе со
всей своей средой в ненормальном положении перед лицом общезначащих законов жизни. Правда,
единичная личность может при этом процветать, но лишь до тех пор, пока она вместе со всей своей
средой не погибнет от прегрешения против общих законов жизни. На эту гибель единичная личность
обречена с такою же непреложностью, с какою она была приноровлена к объективно данному. Она
приноровилась, но не приспособилась, ибо приспособление требует большего, чем одно только
беспрекословное следование за всеми условиями непосредственного окружения. (Я ссылаюсь на
шпиттелеровского Эпиметея.) Приспособление требует соблюдения тех законов, которые более общи,
чем местные и временно-исторические условия. Простое приноровление есть ограниченность
нормального экстравертного типа. Своей нормальностью экстравертный тип обязан, с одной стороны,
тому обстоятельству, что он приноровлен к данным условиям, живет сравнительно без трений и,
естественно, не претендует ни на что, кроме выполнения объективно данных возможностей, так,
например, он выбирает занятие, дающее надежные возможности для данного места и в данное время;
или он делает и изготовляет то, в чем окружающая среда нуждается в данный момент и чего она ждет от
него; или он воздерживается от всех новшеств, которые не вполне бесспорны или которые в чем-нибудь
выходят за пределы ожиданий его среды. С другой стороны, его нормальность покоится и на том
важном обстоятельстве, что экстравертный считается также с фактической стороной своих
субъективных потребностей и нужд. Однако это составляет как раз его слабое место, ибо тенденция его
типа до такой степени направлена на внешний мир, что даже самый чувственно достоверный
субъективный факт, а именно состояние собственного тела, часто недостаточно принимается им во
внимание, как недостаточно объективный и недостаточно «внешний», так что необходимое для
физического благосостояния удовлетворение элементарных потребностей не осуществляется. От этого
тело страдает, не говоря уже о душе. Однако экстраверт обыкновенно мало замечает это последнее
обстоятельство, но тем более оно заметно для его интимного домашнего круга. Утрата равновесия
становится для него ощутимой лишь тогда, когда начинают обнаруживаться ненормальные физические
ощущения. Этого осязательного факта он не может не заметить. Естественно, что он воспринимает его
как конкретный и «объективный», ибо для характеристики собственной ментальности у него ничего
другого и не существует. У других же он тотчас усматривает «воображение». Слишком экстравертная
установка может даже до такой степени перестать считаться с субъектом, что последний будет
совершенно принесен в жертву так называемым объективным требованиям, как, например, в виде
постоянного увеличения торгового дела, потому что ведь имеются заказы и открывающиеся
возможности должны быть заполнены.
Опасность для экстраверта заключается в том, что он вовлекается в объекты и совершенно теряет
в них себя самого. Возникающие вследствие этого функциональные (нервные) или действительно
телесные расстройства имеют значение компенсаций, ибо они принуждают субъекта к
недобровольному самоограничению. Если симптомы функциональны, то благодаря их своеобразной
структуре они могут символически выражать психологическую ситуацию: так, например, у певца, слава
которого быстро достигла опасной высоты, соблазняющей его на несоразмерную затрату энергии, вдруг,
вследствие нервной задержки, не звучат высокие ноты. У человека, начавшего свою деятельность в
самом скромном положении и очень быстро достигшего влиятельного, с широкими перспективами
социального положения, психогенно появляются все симптомы горной болезни. Человек,
собирающийся жениться на обожаемой и безмерно переоцененной женщине очень сомнительного
характера, заболевает нервной судорогой глотки, принуждающей его ограничиваться двумя чашками
молока в день, прием которых каждый раз требует трех часов. Таким образом, создается реальное
препятствие, мешающее ему посещать свою невесту, и ему остается только заниматься питанием своего
тела. Человек, который не оказывается больше на высоте требований торгового дела, созданного и
расширенного его собственными заслугами и трудами до огромных размеров, становится жертвой
приступов нервной жажды, которые доводят его до истерического алкоголизма.
