 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
начало, там нет и размышления, нет pro и contra, нет разлада, а есть лишь простое свершение,
упорядоченность в жизни влечений, соразмерность жизни. (Если только инстинкт не сталкивается с
такими положениями, к которым он не приспособлен. В таком случае возникает скопление энергий,
аффект, смятение и паника.)
Итак, обращаться к сознанию за разрешением конфликта между влечениями было бы делом
безнадежным. Сознательное решение было бы только произволом и поэтому никогда не дало бы волю
того символического содержания, которое одно только и способно разрешить логическую
противоположность иррациональным путем. Для этого нам следует проникнуть глубже; мы должны
обратиться к тем основам сознания, которые еще сохранили свою изначальную инстинктивность, а
именно к бессознательному, где все психические функции нераздельно и безразлично слиты в исконной
и основной активности психического начала. Недостаток различения, которым отличается
бессознательное, происходит, главным образом, от почти непосредственной связи всех мозговых
центров между собою и, далее, от относительно малого энергетического значения бессознательных
элементов. /37; 38- Т.3. С.374/ А что бессознательные элементы располагают относительно малой долей
энергии, это явствует из того, что бессознательный элемент, получивший более сильную выраженность,
тотчас же перестает быть сублиминальным, ибо он тут же поднимается над порогом сознания, к чему он
способен лишь благодаря особой, присущей ему энергии. Через это он становится «всплывающим
содержанием» («Einfall»), «свободно возникающим представлением» (Гербарт). Мощный энергетический
вес сознательных содержаний действует как интенсивное освещение, благодаря которому резко
вырисовываются их различия, и смешение становится невозможным. В бессознательном же достаточно
самой отдаленной аналогии для того, чтобы даже наиболее гетерогенные элементы подменяли друг
друга, — и это именно благодаря их недостаточной ясности, благодаря их малому энергетическому весу.
Сливаются даже гетерогенные чувственные впечатления, как мы видим на примере «фотизмов»
(Блейлер), или «audition coloree» (цветного слуха). Немало примеров таких бессознательных слияний мы
находим и в речи, на что я указал на примере применительно к звуку, «свету и душевным состояниям.
/29/
Поэтому мы имеем право предположить, что бессознательное и есть та психическая инстанция,
где сочетается в группы и образования все то, что в сознании разъединено и противоположено; эти
группировки и образования, доведенные, как таковые, до света сознания, по природе своей
обнаруживают составные элементы как одной, так и другой стороны, не принадлежа, однако, ни к той,
ни к другой и притязая на самостоятельное, серединное положение. Это их серединное положение
определяет как их положительное, так и их отрицательное значение для сознания, отрицательное
постольку, поскольку в их группировке нет ничего ясно различаемого, доступного непосредственному
восприятию, вследствие чего сознание становится в тупик и не знает, что же со всем этим делать;
положительное же значение им присуще постольку, поскольку именно их неразличимость создает тот
символический характер, который должен быть присущ содержанию посредствующей воли.
Кроме воли, вполне зависящей от своего содержания, человеку дана еще, как вспомогательное
средство, та подпочва творческой фантазии, то есть область бессознательного, которая посредством
естественного процесса элементарной психической деятельности во всякое время способна к
образованию символов, могущих служить для определения посредствующей волн. Я говорю «могущих»,
потому что символ не заполняет eo ipso пробела, а остается в области бессознательного все время, пока
энергетический вес сознательных содержаний превышает творческий вес бессознательного символа.
При нормальных условиях это всегда так и бывает, при анормальных же условиях силы распределяются
в обратном порядке, а именно: на долю бессознательного приходится высшая против сознательного
сила. Но хотя в таком случае символ всплывает на поверхность сознания, однако он не принимается ни
сознательной волей, ни исполнительными функциями сознания, потому что она, вследствие обратного
распределения энергий, стала сублиминальным.
Бессознательное же стало суперлиминальным,
что
влечет за собою психически анормальное состояние, то есть психическое расстройство.
При нормальных условиях следует поэтому искусственно снабдить бессознательный символ
энергией для того, чтобы повысить его значение и через это довести его до сознания. А это происходит
— и тут мы снова примыкаем к выдвинутой Шиллером идее различения — благодаря отличению
самости от противоположностей. Такое отличение равняется отведению либидо как от одной, так и от
