 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
и принципа причинности, который заменяется лишь логической импликацией. В свою очередь,
неизбежным следствием или, во всяком случае, коррелятом такого изъятия мысли как высшей
формы психики из сферы действия "законов Земли" (Сеченов, 1947) является вся линия
психофизиологического параллелизма, на позициях которого, в соответствии с этими
исходными предпосылками, стоит и сам Ж. Пиаже, что резко противоречит
общебиологической базе его концепции.
Между тем, как и в отношении пространственно-временной структуры и модальности,
чрезвычайно трудно указать объективные фактические и конкретно-теоретические основания
для такого отказа от интенсивностных, энергетических характеристик при переходе через
сечение "образ-мысль". Скорее наоборот, общая логика перехода через этот рубеж, уже даже
априори, дает основание ожидать, что интенсивностная характеристика, будучи
действительно универсальным свойством реальности, здесь не только сохраняется (хотя и в
замаскированной форме), но и существенно дополняется. И по сию сторону
образномыслительной границы, как и в структуре образов, сохраняется определенное
отношение интенсивностных характеристик мысли к соответствующим характеристикам ее
объекта. Этот аспект можно было бы обозначить как психофизику мысли.
Поскольку, однако, объект-стимул в общем случае открывается мысли не в результате его
непосредственного воздействия на анализаторы, а опосредованно – путем переработки
информации, интенсивностная характеристика мысли не может прямо детерминироваться
энергетикой объекта и его непосредственного воздействия на носитель, а должна, по-
видимому, в существенной мере определяться внутренней энергетикой самого носителя. И
если эмпирические факты, выражающие зависимость структурных, динамических и
регуляционных параметров мысли от ее интенсивностно-энергетических характеристик, в
экспериментальной психологии в силу рассмотренных выше теоретических установок почти
полностью отсутствуют (или представлены лишь в контексте анализа ее мотивационных
компонентов), то прикладная психология, как и в случае пространственновременной структуры
и модальности, содержит в своем арсенале большое количество фактов, прямо
свидетельствующих о тесной зависимости многих свойств мыслительных процессов от
внутренней энергетики субъекта как носителя информации.
В особенности это относится к эмпирическому материалу клинической психологии и
патопсихологии, содержащих явные показатели зависимости структурных, динамических и
регуляционных характеристик мыслительных актов от умственной работоспособности и
непосредственно от коркового тонуса, прямо воплощающего в себе фактор энергетической
мобилизации (Зейгарник, 1988).
Легко убедиться в том, что снятие пороговых лимитов, которое происходит в области
пространственно-временных и модальных характеристик, в достаточно явной форме
осуществляется при переходе от образа к мысли и в отношении параметра интенсивности. И
это снятие лимитов относится здесь, и даже в первую очередь именно здесь, ко всем видам
пороговых величин. Так, в мысли снимаются оба абсолютных порога интенсивности – нижний
и верхний: мысль в принципе может содержать информацию и о как угодно малой, и о как
угодно большой величине интенсивности ее объекта. Но в ней устраняются также и
разностный, и дифференциальный пороги. Отображаемая мыслью величина различия двух
интенсивностей в принципе может быть также как угодно малой (разностный порог), и
отношение прироста интенсивности к ее исходной величине здесь не является константой.
Иначе говоря, основные законы классической психофизики (куда мы относим и закон Вебера-
Фехнера, и закон Стивенса) здесь не действуют. Таким образом, все виды порогов
действительно снимаются.
Снятие порогов интенсивности и выхода за пределы действия классических законов
психофизики принимается и здесь – под действием логического шаблона, базирующегося, по-
видимому, на иллюзии того же рода, что и в сфере пространственно-временных и модальных
параметров, – за исчезновение интенсивностной характеристики вообще. Но выход за
