 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
структурами, прежде всего образами, непосредственно воспроизводящими ее предметное
содержание, то информация о нераскрытости или непонятности соответствующих отношений
требует другой формы представления.
Эта необходимость определяется (если даже оставить в стороне социальную
коммуникативную детерминацию мышления) хотя бы уже тем, что предметные психические
структуры воспроизводят соответствующее объективное предметное содержание,
характеристики же самих этих психических структур непосредственно не воспроизводятся. Мы
не воспринимаем перцептивные образы, а перцептивно отображаем их объекты. Поэтому
информация о неполноте предметной психической модели проблемной ситуации не может
быть представлена прямо на языке самих предметных психических структур. Она требует
некоторой вторичной формы представления, такой, однако, которая сама бы непосредственно
отображалась и тем самым могла бы векторизовать процесс и управлять им (не говоря уже о
том, что только это условие может обеспечить межиндивидуальную передачу данной
информации об информационном дефиците). Именно таким требованиям удовлетворяет
знаковая или, иначе говоря, речевая форма представления информационного дефицита.
Поэтому действительно есть достаточные основания эмпирически определить задачу как
знаковую или речевую модель проблемной ситуации.
Такова эмпирическая сущность исходной фазы мыслительного процесса: если структурная
единица мысли как результата воплощает в себе раскрытое и понятое предметное отношение,
то процесс, завершающийся этим результатом, начинается с информации о нераскрытости,
непонятности или непонятости этого отношения, выраженной в психических мыслительных
феноменах "вопрос", "проблема" и "задача". Эмпирическое описание показывает, что,
поскольку на начальной фазе мыслительного процесса имеется и модель проблемной
ситуации, которая может быть выражена средствами предметных психических структур, и
информация о нераскрытости и непонятности некоторых отношений, которая требует знаковой
формы представления, уже на исходном этапе мыслительного процесса, как и в его
результативной структурной форме, имеет место сочетание пространственно-временных и
символически-операторных (знаковых или речевых) компонентов.
Речевая форма мышления как процесса
Универсальная структурная единица мысли как результата мыслительного процесса –
суждение, воплощая специфически мыслительное отображение отношений, включает в себя
операцию с операндами и тем самым по необходимости имеет символически-операторный
состав, конкретным носителем которого является речевой эквивалент суждения –
предложение.
Как показало рассмотрение феноменов "вопрос", "проблема", "задача", речевая форма,
несущая информацию не только о предметном содержании проблемной ситуации, но и о
неполноте данной информации, по самой природе соотношения этих двух информационных
компонентов (первичного, предметного, и вторичного, опосредствованного) необходимо
представлена уже на этой исходной фазе мыслительного процесса: она пускает его в ход и
задает направление. Но если в речевую форму облекаются и начальная фаза мыслительного
процесса, и его результат (воплощенный в отдельной мысли), то есть уже чисто теоретические
основания ожидать, что речевые компоненты являются сквозной характеристикой мышления
как процесса и что они в тех или иных пропорциях и сочетаниях с неречевыми предметно-
структурными компонентами имеют место на разных этапах его протекания – в начале,
середине и в заключительной результативной структуре (в мысли).
Поскольку интрапсихическая динамика мыслительного процесса, в особенности на
промежуточных этапах, может не быть связанной с внешней речью, реализующей уже
собственно коммуникативную функцию, естественно, что экспериментальные свидетельства
наличия речевых компонентов на разных этапах мыслительного процесса по преимуществу
сконцентрированы в исследованиях соотношений мышления и внутренней речи.
