 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
структурой, модальностью и интенсивностью. В эмпирическом описании обобщенности
положение дел вполне аналогично тому, которое характерно для эмпирического описания
двузначности. В обоих случаях неучет опосредствующей роли двухкомпонентности неизбежно
ведет к маскировке когнитивного компонента структуры эмоций, а отсюда – к отнесению
обобщенности только к субъектному члену этой структуры.
Если же учесть, что обобщенность через двузначность и двухкомпонентность связана с
первичными характеристиками, то эмпирическое описание обобщенности должно претерпеть
существенные изменения. Даже до обращения к специальному эмпирическому материалу
ясно, что когнитивный компонент в разных эмоциях может быть фактически представлен на
разных уровнях обобщенности – от конкретных сенсорно-перцептивных структур через
промежуточные формы обобщенных умственных образов до абстрактных схем
пространственных эквивалентов различных концептов (см. там же). В чрезвычайно
схематической, обобщенной форме когнитивный компонент представлен также и в таком по
самой своей сути обобщенном, интегральном эмоциональном явлении, как настроение.
Если же обратиться к приведенным выше описаниям первичных характеристик
эмоциональных явлений, частные модификации которых представлены в их производных
характеристиках, и прежде всего в двухкомпонентности а уже через нее в двузначности и
обобщенности, то понятно, что проявления обобщенности обоих членов этой
двухкомпонентной структуры естественнее всего ожидать и искать именно в пространственных
эквивалентах эмоциональных состояний, где эти проявления присутствуют в наиболее явном
виде (см. рис. 27-32). О двухкомпонентности пространственных эквивалентов эмоциональной
структуры упоминалось уже выше, а тот факт, что оба члена последней представлены на
разных уровнях обобщенности и что здесь имеет место явная обобщенность ее когнитивных
компонентов, с достаточной определенностью выражен самой структурой и содержанием
пиктограмм. И не случайно А. И. Берзницкас приходит к выводу, что в двухкомпонентной
структуре этих пиктограмм за их когнитивную составляющую, как правило, отвечают образные
схемы или модели, обобщенный характер которых выражен самим фактом именно их
схематичности. Обобщенность может быть обнаружена и в усредненном характер-ре цветовых
рядов, воплощающих в себе модальные свойства преимущественно когнитивных членов
двучленной эмоциональной единицы. Кроме того, свою долю в общую суммарную
интенсивностную характеристику эмоциональной структуры вносит не только ее
субъективный, но и когнитивный компонент с присущей ему обобщенностью. Таким образом,
эмпирические данные достаточно определенно свидетельствуют, что обобщенность
свойственна обоим членам двухкомпонентной структуры эмоций. А из этого следует, что
адекватное описание обобщенности эмоциональных структур предполагает учет соотношения
уровней и форм обобщенности обоих членов этих структур. Поскольку же приведенное выше
описание соотношения обобщенности и конкретности в положительных и отрицательных
эмоциях сделано без учета распределения обобщенности между двумя компонентами общей
структуры эмоциональной единицы, естественно предположить, что приведенный выше вывод
о большей конкретности и меньшей обобщенности отрицательных эмоций относится не к
двухкомпонентной эмоциональной единице в целом, а только к ее субъективному компоненту.
К отрицательным эмоциям этот вывод относится в большей мере хотя бы уже потому, что, в
отличие от положительных, они направлены по преимуществу внутрь, на самого субъекта. Из
этого следует эмпирическая обоснованность допущения о том, что в отрицательных эмоциях
конкретность субъектного компонента действительно существенно превышает конкретность их
когнитивного компонента, а в положительных эмоциях, наоборот, когнитивный компонент
достигает достаточно высокой степени предметности положительных, например эстетических
и интеллектуальных, эмоций, что подкрепляется свидетельствами жизненного опыта. О том же
говорят приведенные выше пиктограммы, в которых предметная направленность и
конкретность положительных эмоций выражены достаточно определенно.
Исходя из всего сказанного, естественно предположить, что сила, богатство,
интерсубъективность и высокая эмоциогенность художественного изображения человеческих
эмоций в значительной степени определяются тем, что на основе тонкой и богатой
