 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
запутанного пути, по которому невинные на вид метатеоретические установки о
взаимоотношении науки и ее предмета отклоняют в определенную сторону всю
субстанциальную социологическую теорию»
32
.
Но если это так, то уже здесь следует поставить вопрос: в какую сторону
отклоняет и куда ведет «умеренный натурализм» как разновидность
«трансцендентального реализма»? Несмотря на оговорку на последних страницах
книги, что «некоторые критики реалистской философии науки обвиняли ее в
сходных тоталитарных поползновениях, особенно когда эта философия порождает
натуралистические предписания для общественных наук»
33
, мы находим в
«Заключении» прямой ответ на поставленный нами вопрос. «Ключевая тема
реалистского натурализма — это смысл, придаваемый структурным понятиям в
общественных науках. В отличие от редукционистских форм позитивистского
натурализма, к которым склонен прибегать бихевиоризм, реалистский натурализм
подчеркивает расслоение реальности в качестве общего метафизического принципа.
В форме, отстаиваемой здесь, он принимает еще и «герменевтический» принцип:
понятия и теории общественных наук должны иметь вещественную, реальную связь
с теориями «действователей», действующих субъектов в жизненном мире. Тогда в
центре нашей социальной онтологии должно стоять оправдываемое здравым
смыслом представление о физически различных лицах, способных к независимому
действию... и далее, «социологические понятия можно плодотворно
классифицировать, исходя из видоизмененного различения Бхаскаром
эмпирического реализма, трансцендентального идеализма и трансцендентального
реализма. Эм-пиристы либо настаивают на редукционистском анализе понятии типа
общества или социальной структуры, либо, по моде эмпирического реализма, толкуют
общество на базе биологических или системных аналогий как эмпирически данный,
самостоятельно существу-,ощий объект. Теории трансцендентального идеализма,
отвергая этот тип холизма, восстанавливают понятие общества как абстрактный принцип
общения, социации (Vergesellschaftung), реализуемый в действиях и восприятиях
индивидов. Наконец, для трансцендентального реализма «общество есть и вездесущее
условие (материальная причина), и непрерывно производимый результат человеческой
деятельности»» (курсив мой. —X. К.)
34
.
Первым тагом, который следует сделать для
того, чтобы выяснить противопоставление между «действием» и «структурой» или
«системой», «одно из наиболее распространенных во всей традиции социального
теоретизирования», является признание того, что Гидденс называет «дуальностью
структуры»: «Структуры... в принципе всегда можно изучать на основе их
структурации как ряда воспроизводимых практических обычаев»
35
. Это, по мнению
Аутвейта, есть «обещающая попытка заново переосмыслить в понятиях отношения
между действием и структурой в социальной жизни». Однако «было бы ошибкой
прямо переходить от метатеории к субстантивной, предметной теории, выдавая
фальшивую метатеоретическую гарантию для конкретной формы теории. Но в то же
время реалистская позиция явно повышает опасность в противопоставлении структуры
и деятельности. Настаивая на реалистском толковании теории, можно усилить
искушение свести одну к другой». Поскольку, с одной стороны, «сведение
деятельности к структуре или деятелей к «носителям» структурных свойств правильно
отождествляли с центральной проблемой в переформулировке марксизма Альтюс-
сером...». Но, с другой, «противоположная тенденция растворять структуры в действии
и взаимодействии может показаться более естественным следствием реалистской
позиции. Реализм в естественных науках часто опирался на предполагаемую реальность
сущностей, постулированных научными теориями, а не на истинность самих теорий».
Но в общественных науках «в самом ли деле мы хотим сказать подобное о таких
«сущностях», как протестантская экономическая жизнь, «habitus» Бурдье,
бессознательное Фрейда и т. д.»? Не следует ли в общественных науках «говорить,
