 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вопрос, находится ли основание различия в предмете или в познании, а потому
способной считать, будто переход от антитезы к синтезу означает уже, что и в самом
предмете создано единство,— теория различия, разработанная в прошедшие десятиле-
тия, делает более радикальный теоретико-познавательный выбор. На основе
исчисления различений (distinction) Джорджа Спенсера Брауна («Laws of form».
London, 1969) различения (Unterscheidungen) понимаются исключительно как
различения наблюдателя. «Все, что говорится, говорится неким наблюдателем»,—
формулирует, например, Хумберто Матурана. В реальности различению, проводимому
наблюдателем, не соответствует ни утверждение, ни отрицание различения, но только
то, что различение вообще может быть проведено.
Но отсюда отнюдь не следует, что наблюдателя можно уличить в нереальности его
различений. Ибо какой же наблюдатель и по какому праву может утверждать, что его
различения более реалистичны? Отсюда следует, однако, что можно попытаться
наблюдать наблюдателя в отношении того, какие различения он использует чтобы
иметь возможность наблюдать то, что он наблюдает. Например, можно наблюдать
наблюдателя в отношении единства различения, которое он использует. При этом под
«единством различения» не понимается, скажем, примиряющий синтез противо-
положностей того, что различается в различении. Такое представление о сведении
теории или практики к увенчивающемуся окончательным единением единству
полностью отвергается. Напротив, под «единством различения» понимается само
различение — в отличие от того, что оно позволяет различать.
В основе этого лежит представление о том, что наблюдатель никогда не способен
одновременно и наблюдать то различение, которое он использует, чтобы (в отличие от
иного) различать и обозначать нечто. Всякое различение может наблюдаться лишь при
помощи иного, следующего различения. Наблюдать наблюдателя в отношении
единства различения, которое он использует, значит наблюдать его самого так, как он
сам себя наблюдать не может. Ибо лишь таким образом возможно увидеть, что он
видит и чего не видит при помощи своего различения.
Описание Луманом самоописаний общества есть не что иное, как такое наблюдение
наблюдателей, и потому он вносит дальнейший вклад в проблему самоописания
общества. Задаваясь вопросом, в чем состоит единство различений, которые может
использовать общество (как коммуникация), чтобы описывать самого себя,
исследователь в конечном счете наталкивается на тавтологию и парадокс: общество
есть то, что оно есть, и оно есть то, что оно не есть. Эта тавтология и этот парадокс
суть неизбежные результаты всякого приложения различения к самому себе.
Поскольку, пока мы коммуницируем, мы не можем наблюдать общество извне — мы
привязаны к этой самореференции различений и можем только предпринять более или
менее искусные и обладающие большей или меньшей подсоединительной
способностью попытки развернуть самореференцию, то есть детавтологизировать и
депарадоксализи-ровать различения, с которыми мы работаем.
4) Разработанная Гейнцем фон Ферстером («Observing Systems». Seaside. Cal., 1982)
кибернетика второго порядка в настоящее время является самой впечатляющей
попыткой просветить наблюдателя насчет того, что он не видит, что он не видит. Эта
попытка впечатляет прежде всего потому, что со своей стороны наблюдатель не
занимает никакой позиции, с которой можно было бы просвещать всех других
относительно того, что они видят и что они не видят. Ибо со всяким наблюдателем
дело обстоит одинаково. Каждый может стать объектом наблюдения другого в
отношении того, что он не видит, что он не видит. Для Никласа Лумана
невозмутимость, которую можно извлечь исходя из такой теоретической установки,
важна в той же мере, в какой и ирония, с которой можно встретить любые притязания
на авторитет. Ибо ирония, как однажды сказал Вальтер Беньямин, есть искусство знать
