 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
точные исследования. И не нужно никого этим запугивать. Давайте вспомним
«основной постулат социологии» по Э. Дюркгейму: «Никакой институт, созданный
человеком, не мог быть построен на заблуждении или лжи, иначе он не смог бы долго
существовать. Если бы он не основывался на природе вещей, он бы встретил такое
сопротивление, преодолеть которое ему было бы не под силу» ². Это мудрое
рассуждение вполне применимо и к нашей теме. Здравый смысл, эмпирическая
констатация, газетные статьи— все это приводит к общему мнению, что количество
чудес возрастает. Следовательно, наступает пора приступить к их изучению, не
преувеличивая их значимость, но и не отметая их с ходу.
Прежде всего потому, что мы обращаемся к отношениям, широко распространенным
во всех слоях общества. В среде «простого народа» эти явления вполне объяснимы и
даже среди интеллигенции, порой украдкой, но уже не считается неприличным
говорить о своем гороскопе, носить на шее или на запястье какой-нибудь амулет и т. д.
3
Что касается других социальных слоев, то проводящиеся в настоящий момент
исследования позволят проявить этот феномен.
В качестве примера могу привести еще один забавный случай: совсем недавно, во
время одного званого ужина, на котором собрались представители «высшего эшелона»
администрации (плюс несколько" знаменитостей — епископ, преподаватель
университета, женщина-астролог), мне довелось, с одной стороны, долго беседовать с
этой женщиной-астрологом, которая перечислила политических деятелей всех мастей,
составляющих ее клиентуру, а, с другой стороны, выслушивать признания одного
префекта — человека рационального склада ума, если таковой существует, — пы-
тавшегося передать мне тот магический трепет — «настоящий наркотик», — который
охватывает его еженедельно во время тиража «лото». Естественно, чтобы не
подвергаться полной компрометации, покупка «вещего бюллетеня» поручается его
шоферу. Все это имеет анекдотический характер, однако именно эти факты, сколь бы
малозначительными они ни казались, постоянно накапливаясь, определяют основу
существования индивидуального и коллективного одновременно. То, что эти факты
подчеркивают с особой силой, так это совершенно иное отношение к природному или
космическому окружению, нежели нас к тому приучило сугубо рационалистическое
мышление. Естественно, это иное отношение не может не влиять на наши
взаимоотношения с другими людьми (в семье, на работе, улице), тем более, что
действительно, то, каким образом существует и реализуется «бытие (заброшенность) в
мире», определяет его режиссуру; я подразумеваю под этим управление ситуациями,
которые постепенно создают последовательный экзистенциальный ряд. Поэтому, если
уж мы говорим об околдованности мира, то лишь потому, что эта околдованность
существует сама по себе. Этот натурализм, это соучастие заслуживает особого
внимания; это то, что заставляет нас говорить о социальной «данности», или иначе, по
выражению А. Шютца, о «taken for granted» («само собой разумеющемся»)
4
. Так или
иначе, все мы участники этой жизни и существуем в этом жалком мире и, хотя он
несовершенен, это все же лучше, чем «ничто». Это трагическое видение мира
предполагает не столько его изменение (реформу, революцию), сколько принятие
существующего порядка вещей, определенного статус-кво. Фатализм, скажут некото-
рые, — в какой-то мере это так. Но в противовес активизму (англосаксонскому?),
который приводит к соперничеству противопоставленных друг другу людей, этот
фатализм (средиземноморский?) посредством соединения в естественную матрицу
укрепляет коллективный дух.
Следует уточнить, что, хотя проявление чудесного в человеке (начиная с Л.
Фейербаха и затем у О. Конта или у Э. Дюркгейма) занимает социальную мысль,
можно тем не менее установить параллель с определенной традицией мистицизма,
согласно которой то, чего следует достичь, — это растворение во «всеобщем». Такая
