 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
перспективу введения такой категории. Групповой субъект есть некое множество
индивидуальных субъектов, вступающих друг с другом в социальные (более точно,
межличностные) отношения конкретного вида. Групповой субъект в этом смысле
является производным от индивидуального субъекта, а его суждения — производными
от индивидуальных суждений. Куновская научная группа — эпистемологически лишняя
категория: решения группы основаны на решениях ее членов и получают силу только от
них.
Даже если Кун рассуждает на уровне научной группы, он ставит проблему
общезначимости знания на индивидуальном уровне. Он апеллировал и апеллирует к
этому уровню (особенно в «Размышлениях о моих критиках»), чтобы отразить
обвинение в иррационализме и поддержке «закона толпы». Нет, говорит Кун, это ни
иррационализм, ни поощрение «закона толпы» или принципа «сила делает право». Ибо
толпа отбрасывает ценности, на которые ее члены по отдельности вообще
ориентируются, тогда как члены научной группы руководствуются (как это понятно из
«Структуры научных революций») партикулярными, частными ценностями и со-
ображениями, когда они принимают научные решения, например выбирают теорию.
Более того, это те самые ценности, которые обычно описывает философия науки:
точность, полнота, простота, плодотворность и т. п. в терминологии Куна. Заключение
в его защитительной речи красноречиво, и потому стоит привести егополностью:
«Итак, я не отрицаю ни существования хороших намерений (good reasons), ни того, что
эти намерения очень распространенного сорта. Я, однако, настаиваю, что такие
намерения вводят в действие ценности, используемые в самих актах выбора, а не
правилах выбора. Ученые, которые разделяют общие ценности, могут тем не менее
делать различный выбор в одинаковой конкретной ситуации. В глубине здесь действуют
два фактора. Первый: во многих конкретных ситуациях различные ценности (хотя все
они участвуют в формировании добрых намерений) диктуют различные выводы,
разный выбор. В таких случаях конфликта между ценностями (например, одна теория
проще, зато другая точнее) относительный вес различных ценностей у разных индиви-
дов может играть решающую роль в индивидуальном выборе. Более важно то, что, хотя
ученые разделяют эти ценности и должны продолжать действовать соответственно,
если науке суждено выжить, не все из них применяют ценности одинаково. О простоте,
полноте, плодотворности и даже точности разные люди могут судить очень различно
(что не значит судить произвольно). И, кроме того, не нарушив ни одного принятого
правила, они, возможно, будут отличаться в своих выводах»
25
.
Какова тогда сущность отклонения Куна от ортодоксальной философии науки? Он не
оспаривает ни ее занятий, ни ее результатов. Напротив, он принимает эти результаты в
обоих их аспектах: эпистемологическом и описательном. С другой стороны, он оспари-
вает веру в то, что философская реконструкция науки объясняет реальную
исследовательскую практику. Какой новый вклад в этом отношении могут сделать
«социологические» исследования научной группы, если философская реконструкция
науки (в принципе?) правильно определяет методологические соображения и
намерения, которым ученый следует в своей исследовательской практике? Ответ
содержится во втором предложении вышеприведенной цитаты: новизна заключается в
трактовке методологических соображений как ценностей, а не как правил. Это не
точный ответ, но его общий смысл достаточно ясен: ценности не предопределяют
выбора, поэтому нельзя однозначно предсказать ни конкретных индивидуальных
решений, ни, особенно, конкретных групповых решений. Между ценностями и
решениями научной группы имеется еще некий психо-социальный процесс, который
надо принять в расчет, чтобы понять и адекватно объяснить развитие науки.
Этот психо-социальный процесс, однако, может от хороших ценностей приводить к
плохим результатам. Кун не дает ответа на этот классический аргумент философии
