 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
неомальтузианцев и считающими количество земных обитателей слишком большим,
вследствие чего они и борются с половым их приростом. Один из известных
английских неомальтузианцев (д-р Драйсдаль) заявил мне, например, в своем
письме, что произведение мною на свет больше четырех детей, является
преступлением. Эти неомальтузианцы, в свою очередь, обращают все свое внимание
на количество, упуская из виду качество, базируя на этом довольно наивные
вычисления. Ими рекомендуется также применение предупреждающих зачатие средств.
Но они не соблюдают при этом никакой последовательности. Прежде всего они
апеллируют к наиболее интеллигентным, умственно выше стоящим слоям общества,
обусловливая таким образом стремление к уменьшению необходимых обществу
представителей лучшего качества, между тем как негры, китайцы и еще ниже стоящие
слои населения не будут считаться с такими суровыми постановлениями, что даст в
конце-концов противоположные результаты. У северо-американцев и новозеландцев,
сильно придерживающихся неомальтузианства, понижается чрезвычайно число рождений
и уменьшается количество лучших рабочих элементов, в то время как происходит
сильное размножение негров и китайцев. То же мы можем видеть и во Франции, где
руководятся недальновидными экономическими соображениями. Хотя во Франции число
смертей превышает число рождений, но все же неомальтузианцы еще недовольны!
Эти противоположности, бессмысленные с первого же взгляда, могли бы давно
уже уступить место целесообразному и благоразумному подбору. Неомальтузианство и
следует предлагать дурным низшим расам, отличающимся болезненностью,
неспособностью и тупоумием. И, наоборот, наиболее интенсивное размножение
настоятельно необходимо рекомендовать более сильным, здоровым, обладающим
высшими качествами. Я вижу в этом обстоятельстве косвенный особенно важный
политический момент, может быть, более важный, чем все остальное. Результаты
выясняются при этом, разумеется, весьма медленно, и о них можно будет судить
лишь по истечении нескольких столетий. Но при таких только условиях обеспечено
будет лучшее будущее нашему потомству. Настанет период, когда человеческое
население на всей земле дойдет до более или менее постоянного состава. При
соответствующем улучшении его качества и сведении на-нет отупения пролетарских
масс, обусловленного голодовками и нищетой, неомальтузианское учение будет иметь
свой смысл и в применении его к лучшим элементам общества. Если людям не грозит
в результате китайское отупение, то рациональный подбор будет практиковаться и
нашим потомством. Одаренный человек больше дает обществу, чему него берет, и с
точки зрения политической экономии являет собою известную ценность. Духовный же
или физический урод потребляет больше, чем всостоянии дать, и применительно к
политической экономии дает недочет. Я отсылаю здесь к выводам Ф. Гальтона
(Eugenik), приведенным в главе XIX.
Мы видели из главы VI, как последовательно обычаи, обязанные своим
возникновением человеку, преобразуются в составные элементы религии. Религия и
политика, на беду человечеству, всегда взаимно дополняли друг друга, чтобы
делать зло. Безбрачие священника, например, имеющее в своем основании
религиозную политику, содействовало обеспложиванию более развитой умственно
части католического населения, без сомнения, отразившись на нем отрицательно.
Мы уже говорили об установленном Наполеоном I безобразном запрещении
разыскивать отцовство. Такими постановлениями и обусловливаются искусственные
выкидыши и развращенности мужчин, между тем как здоровье семьи и нормальность
половых отношений мы определили лишь при условии правильного исполнения
обязанностей родителями относительно своего потомства.
Политическая экономия, как и всякая политика, преследующая благо людей,
имеет целью содействие появлению наиболее счастливого, полезного, здорового и
работящего потомства. Все возрастающее количество благоустроенных и научно-
поставленных больниц, лечебниц для душевно-больных и идиотов, приютов и пр.,
говорит о культуре и любви к человечеству. Однако, должно считаться с тем, что
непрекращающиеся попечения наши о человеческих руинах, явившихся следствием
социальной бестолочи, подтачивают живые силы цветущего и трудолюбивого
населения. Наибольшей человечностью отличается такая деятельность, которая
направлена на уничтожение зла в самом корне его, в интересах полного прекращения
появления на свет умственных и физических уродов. Эта часть вопроса, впрочем, не
интересовала наших политиков и экономистов, так как не предвиделось возможности
самому же и вкусить от продуктов такой деятельности. Человека, посвятившего себя
таким высшим интересам, могли называть фантазером, странным, может быть, даже не
совсем нормальным субъектом. Вся энергия уходила на показную гуманность,
поворачивавшуюся в ту сторону, откуда страдания доносились наиболее громко.
