 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сторонники культурного релятивизма «погорели» из-за переоценки культуры как первичной силы,
формирующей поведение человека.
Последователи этой теории сосредоточились на установлении различий между культурными
группами, не обращая внимания на сходства (Allman, 1994). Они представляли себе культуру как нечто
самостоятельное и целое, которое формирует людей в большей степени, чем люди формируют ее. С
такой точки зрения биология (т. е. эволюционная теория, генетика, нейропсихология) неуместна в
любой дискуссии о поведении человека. Что удивительно, многие из защитников крайнего внешнего
средового детерминизма видели tabulae rasae («чистая доска», на которой пишет окружающая среда) не
только в людях, но и в других организмах! К счастью для науки, в то время как социальные ученые
Америки были «порабощены» бихевиоризмом и культуральным релятивизмом, европейцы проводили
грандиозные исследования в области этологии.
Этология
В 1973 году трое основателей этологии, науки о поведении животных, Конрад Лоренц из
Австрии, Николас Тинберген из Нидерландов и Карл фон Фриш из Западной Германии совместно
получили Нобелевскую премию по психологии и медицине (Kimble, 1994). Карл фон Фриш, исследуя
«язык тела» домашних пчел, показал, что очень гибкая и адаптивная система может быть генетически
заложена в членах социальной группы. Лоренц изучал феномен, называемый импринтингом
(запечатлением). Импринтинг — это особая форма приобретенной привязанности, которая отмечается у
общественных животных в критический период повышенной чувствительности. Например,
вылупившись из яиц, гусята в течение первых 36 часов запечатлевают первый крупный движущийся
объект, который они встретят. Обычно им является мать, но если исследователь изменит ситуацию так,
что гусята во время критического периода встретят его или его собаку, то они будут доверчиво следовать
или за двуногим, лишенным перьев, или за покрытым шерстью четвероногим. Птицы по достижении
половозрелой стадии запечатлевают и особей противоположного пола. Птицы, с раннего возраста
содержащиеся в неволе, часто воспринимают людей как адекватных половых партнеров, игнорируя
особей противоположного пола, относящихся к их виду. До Лоренца, объяснившего эти процессы,
импринтинг и половое влечение отнесли бы к «инстинктам» или научению, основанному на
подкрепляющих обстоятельствах.
Другой нобелевский лауреат Н. Тинберген высказал мнение, что любое поведение можно
объяснить с точки зрения нескольких уровней анализа (Tinbergen, 1951). Эти уровни толкования не
являются взаимно исключающими, и для полного понимания заданного поведения необходимы все они
вместе. Первые три из нижеследующих объяснений отвечают на вопросы «Как?». Четвертое
эволюционное объяснение отвечает на вопрос: «Почему это поведение существует?»
1. Непосредственная причина. К ней относятся факторы (психологические или
нейробиологические), в результате которых и происходит конкретное поведение. Узнать
непосредственную причину позволяет детальный анализ того, какие нервные пути активизируются
перед началом поведения и в его процессе, а также как биохимические системы организма (включая
уровни различных гормонов) влияют на эти нервные пути. Упрощенной версией ближайшего
объяснения поведения является интерпретация по принципу стимул-реакция, которую так любят
бихевиористы.
2. Онтогенез. Онтогенетическое объяснение рассматривает взаимодействие внешней среды и
генетической информации с точки зрения прогрессивности. Обычное научение не объяснило бы
поведение в рамках онтогенеза, равно как и критический период научения. Более того, раннее влияние
вредных воздействий внешней среды (например, радиации или химических препаратов) может вызвать
глубокие и необратимые нарушения поведения (и психики в целом).
3. Функция. Функциональное объяснение поведения пытается определить адаптивное значение
паттерна поведения. Поведение, имеющее адаптивную функцию, должно по определению повышать
шансы выживания организма и/или увеличивать возможность размножения и, тем самым, безусловно,
связано с эволюционным процессом. Однако в настоящее время функция поведения может быть не той
же самой, какой она была в течение тысяч поколений естественного отбора. Более того, у многих людей
