 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
отмечается поведение, которое на сей день является явно дезадаптивным, хотя лежащие в его основе
предрасположенности могли вести к адаптивным паттернам поведения в условиях жизни предков.
4. Эволюционная история. Эволюционное объяснение поведения основывается на теории, что
поведение, имеющее адаптивную функцию, накапливается в поведенческом репертуаре организма как
результат естественного отбора. Организмы, тесно связанные психогенетически, имеют склонность
перенимать многие поведенческие паттерны.
Альтруизм и социобиология
Почти в любом животном сообществе можно найти примеры, казалось бы, самоотверженного
служения одного представителя этого сообщества другому. Например, рабочие пчелы трудятся,
изнемогая буквально до смерти, чтобы добыть ресурсы для семьи; а когда, защищая улей, они жалят
незваного гостя — это равносильно для них самоубийству. У многих общественных животных особи
издают при приближении хищника предупреждающие звуки, оповещая сородичей, но при этом рискуя
собственной жизнью. Поведение, которое выглядит бескорыстным и не выгодно (а может быть, даже и
вредно) индивиду, но способствует благополучию остальных, называется альтруизмом. Дарвин пытался
согласовать альтруизм с естественным отбором, утверждая, что проявляющий альтруизм, хотя в ряде
случаев и действует в ущерб успешности своего размножения, вместе с тем способствует выживанию
других особей вида. Как такие жертвы могли закрепиться в ходе отбора, Дарвин не понимал. Очевидно,
что гены, отвечающие за альтруизм, должны встречаться все реже и наконец исчезнуть, потому что
носители этого признака размножаются реже, чем те, у кого не отмечается альтруизма.
Первое продвижение в понимании альтруизма произошло в начале 60-х, когда английский
биолог В. Д. Гамильтон (Hamilton, 1963) развил концепцию родового отбора или внутренней
согласованности. Его теория с математической точностью показывает, что особи внутри вида будут
иметь наибольший успех в воспроизводстве, если будут помогать сородичам так, что выгода реципиента
(получающего помощь) будет значительно превышать затраты/ущерб для донора. Для селекции генов
альтруизма К должна быть больше обратного r, где r — коэффициент родственного отношения
реципиентов к альтруисту (К > 1/r). Так как родные братья и сестры имеют r = 1/2 (согласно закону
независимого распределения), то гены, ответственные за альтруистичное поведение, будут выбираться
только в том случае, когда поведение и обстоятельства таковы, что польза более чем в два раза больше
вреда. В идеале, репродуктивная успешность животного не пострадала, если оно пожертвовало жизнью
ради спасения двух своих братьев и сестер. Этим можно объяснить многие примеры бескорыстного
поведения у социальных животных.
Однако альтруизм часто отмечается при отсутствии близкого родства. Р. Л. Триверс,
американский биолог, предположил, что в таких случаях проявляется взаимный альтруизм (Trivers,
1971). Согласно этой концепции, особи в случае необходимости помогают друг другу, «понимая», что
им также не откажут в помощи. Один шимпанзе чешет другого, удаляя паразитов из недоступных для
последнего мест, потому что потом вычесывать будут его. Однако чтобы взаимный альтруизм работал,
члены группы должны выявлять и исключать «обманщиков», которые лишь получают помощь, но
ничего не дают взамен. Подходящие для этого условия чаще всего бывают в маленьких группах
(например, приматы или примитивные человеческие сообщества). Английский биолог Джон Мэйнард
Смит (Smith, 1982), используя компьютерный симулятор, показал, что взаимный альтруизм может
развиться лишь у тех видов, которые способны различать конкретных представителей своей популяции,
поскольку такое альтруистическое поведение способствует успешности репродукции.
Эти теории и доказательства были собраны вместе американцем Е. О. Вильсоном в его книге
«Социобиология: новый синтез» (Wilson, 1975). Этот труд стал своего рода библией социобиологии.
Глава, посвященная эволюции поведения человека, сделала книгу мишенью для критиков,
принижающих значение генетического детерминизма. Рассуждения Вильсона о том, что наши этические
и моральные системы (и даже наше эстетическое чувство) имеют эволюционную основу, не вязались с
идеями о tabula rasa. Однако его предположения о том, что естественный отбор сделал людей легко
управляемыми, имеющими врожденные половые различия в поведении, предрасположенными к
роскоши и геноциду, стали для критиков тем же, чем красная тряпка — для разъяренного быка. В
