 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
141
используя очень тонкую систему коммуникации, а последний да-
же не заподозрит, о чем идет речь. Подобный феномен позволяет
даже во времена строжайшей цензуры печатать в открытой печа-
ти совершенно издевательские для режима и отдельных лиц вещи
на очень мелкоячеисто–сетчатом языке, используя вторичные и
третичные ассоциации (Эзопов язык), заведомо зная, что спрятан-
ная информации будет воспринята только крайне ограниченным
кругом людей.
Для определения степени структурированности сетки на
практике обычно используется при общении некий писательский
каталог, анекдоты. Поскольку каждый писатель создает свои про-
изведения только на определенном уровне структурной сетки, ко-
личество мелкоячеистых писателей достаточно ограничено, они
известны наперечет, и если человек способен читать такой текст и
получает от этого удовольствие – значит, априори можно предпо-
лагать, что ячеистость структурной сетки его психической дея-
тельности по крайней мере не ниже ячеистости сетки писателя.
Несколько контрольных фраз всегда позволяют в течение несколь-
ких минут подтвердить или усомниться в действительном поло-
жении дел.
Поэт или философ улавливают и оперируют такими тон-
чайшими нюансами феноменального и номинального бытия, что
лишь обладая соответствующей мозговой воспринимающей струк-
турой, мы сможем увидеть ту картину, которую они изобразили в
своем творчестве.
К одним из самых мелкоячеистых философов двадцатого
века можно отнести Мартина Хайдеггера. Большинство его работ и
особенно «Время и бытие» написаны на удивительном по своей
трудноуловимости языке.
Он изображает детали таких прозрачных феноменов бытия,
которые в целом неуловимы для сознания большинства людей, не
говоря уже о том, чтобы улавливать их мельчайшие детали и взаи-
мосвязи вслед за Хайдеггером. Бытие, понятое им как имение
места, которое только и дает свое место всему, само себя при
этом удерживая и отнимая, всегда уместное бытие – хорошая за-
гадка для любого мозга.
