 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
266
9
Этот процесс часто совершенно незаметен изнутри – глазами и созна-
нием примитивной личности. Незаметен этот процесс именно по причине его
массовости и общераспространенности. Поскольку скорость уменьшения и
особенности изменения психической активности у большинства индивидов
одинакового возраста примерно равна – эти процессы не воспринимаются и
не осознаются, поскольку не выделяются на общем фоне, поскольку они и есть
фон.
Но именно в этот период и происходит выделение феномена креатив-
ной личности на общем фоне. Поскольку снижение психической активности у
креативной личности происходит существенно позже, чем в норме, по дости-
жению биологической зрелости пути примитивной и креативной личности
расходятся. Примитивная личность становится взрослым социальным и со-
циофильным конформным существом – кирпичиком общества, креативная
личность остается взрослым асоциальным и нонконформным ребенком.
Процесс этот замечается обеими сторонами. Так, креативная личность
с каждым годом все более замечает, что все те друзья юности, с которыми так
интересно было еще год–два тому назад играть, дурить, спорить и мечтать,
при «встречах выпускников» только посмеиваются над своими юношескими
несерьезными фантазиями, и с огромным интересом обсуждают такие «важ-
ные» с их новой точки зрения вещи, как социальное положение того или иного
одноклассника, кто и как выгодно женился или вышел замуж, у кого какая но-
вая машина, и «где ты купила это платье» и «у Петьки жена родила двойню,
а он спит с другой». Твоя любимая, которая еще несколько лет тому назад была
единственной и неповторимой (и ведь на самом деле была ей) и поцелуй
которой был целой жизнью и стоил ее – неужели эта выпивающая женщина –
она? Да, это – она.
Антуан де Сент–Экзюпери описывает в «Планете людей» семью в ваго-
не третьего класса: мать кормит младенца, отец, «как ком глины», и он зада-
ется вопросом: «Почему же так изуродована благородная глина, из которой вы-
леплен человек? Дело не в нищете, грязи и уродстве. Они когда–то встрети-
лись впервые, и наверно, он ей улыбнулся и, наверно, после работы принес ей
цветы. Быть может, застенчивый и неловкий, он боялся, что над ним посмеют-
ся. А ей, уверенной в своем обаянии, из чисто женского кокетства, быть может,
приятно было его помучить. И он, превратившийся нынче в машину, только и
способную ковать и копать, томился тревогой, от которой сладко сжималось
сердце. Непостижимо, как же они оба превратились в комья грязи? Под какой
страшный пресс они попали? Что их так исковеркало?»
Он смотрит на малыша, примостившегося между отцом и матерью.
«Я смотрел на гладкий лоб, на пухлые нежные губы и думал: вот лицо музы-
канта, вот маленький Моцарт, он весь – обещание! Он совсем как маленький
принц из сказки, ему бы расти, согретому неусыпной разумной заботой, и
