 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
стандартизованных и чрезвычайно ограниченных (по доступности) районах, многие люди испытывают
моменты наивысшего облегчения за игровым столом казино, в барах, в автомобиле, в кемпинге или в
прицепной кабине трейлера, воображая, будто они ничем не ограничены и вольны оставаться или
продолжать движение. Ни в какой другой стране население не путешествует дальше и больше
американцев. После войны число ветеранов, решивших начать новую жизнь в местах, отличных от их
городских домиков, о которых они мечтали на передовой, оказалось в Америке большим, чем в любой
другой стране. Для многих американцев хотя и верно, что «в гостях хорошо, а дома лучше», все же
важно, чтобы была возможность взять дом с собой или найти его точную копию за тысячи миль от
оригинала. Тот, у кого местожительство лучше всего подходит для того, чтобы оставаться дома,
вероятно, путешествует больше всего.
Но овладевая просторами обширного континента, американцы также учились контролировать
другого автократа, с которым эти сыновья свободы неожиданно столкнулись, а именно: машину.
[В
широком смысле слова. - Прим. пер.]
Автократию континента и автократию машины обязательно нужно учитывать, когда
принимаешься за изучение или критику американских методов детского воспитания, которые, в
тенденции, делают ребенка не слишком тоскующим по прошлому и, тем не менее, преданным;
автономным и, тем не менее, надежным; индивидуалистичным и, тем не менее, предсказуемым.
Утверждение, будто такие методы начинаются с систематического материнского «отвергания», по
своей природе не более, чем фольклор, который нужно прослеживать до фактов, порожденных
необходимостью, и фантазий, рожденных потребностью; мужчинам и женщинам, желавшим во что бы
то ни стало вписываться в образ самосозидаемого человека и самосозидаемой личности, создававшим и
«приспосабливавшим» свою эго-идентичность по мере того, как они продвигались к намеченным
целям, была практически не нужна опекающая материнская любовь. Более того, когда они получали
такую любовь в детском возрасте, позднее приходилось отказываться от признания этого. В тех
случаях, когда «мамочка» не существовала, ее приходилось изобретать; ибо историческое значение
«хватки» («gripping») в этой стране таково, что мужчина, чтобы встать на ноги в сильно меняющемся
мире, должен поддерживать себя за счет собственных сил и способностей (gripes).
Поскольку Джон Генри родился после того, как накормили собак, он и на ноги встал прежде, чем
получил свою первую еду. Принимая во внимание континент, на который он вступил, и стоявшие перед
ним задачи, его первые часы в этом мире были многозначительными, хотя и экстремальными, по
общему согласию. Но что будет делать Джон Генри в двубортном деловом костюме? Что случится с его
«железными кишками», когда он будет вынужден служить машинам и окажется увязшим в безликой
машинальности современной жизни?
4. Юноша, босс и машина
Юность - это возраст окончательного установления доминирующей позитивной идентичности
эго. Именно тогда будущее, в обозримых пределах, становится частью сознательного плана жизни. И
именно тогда возникают сомнения, независимо от того, антиципировалось ли это будущее в более
ранних ожиданиях или нет.
Проблема, предлагаемая физиологическим созреванием, была убедительно изложена Анной
Фрейд. [Anna Freud, The Ego and the Mechanisms of Defense, The Hogarth Press and the Institute of Psycho.-
Analysis, London, 1937.]
«Физиологический процесс, отмечающий достижение физической половой зрелости,
сопровождается стимуляцией инстинктуальных процессов... Агрессивные импульсы усиливаются до
полной неуправляемости, голод становится прожорливостью, а озорство латентного периода
превращается в криминальное подростковое поведение. Оральные и анальные интересы, долго
скрывавшиеся в глубине, вновь выходят на поверхность. Привычки к чистоте и опрятности, с таким
трудом приобретаемые в латентный период, уступают место получению удовольствия от грязи и
беспорядка, а вместо скромности и отзывчивости мы обнаруживаем склонность к саморекламе,
грубость и жестокость по отношению к животным. Характерные реакции, которые, казалось, прочно
вошли в структуру эго, грозят разлететься на куски. В то же время старые, давно исчезнувшие
стремления возвращаются в сознание. Эдиповы желания реализуются в форме фантазий и грез, в
которых они почти не подверглись искажению; у мальчиков идея кастрации, а у девочек зависть к
пенису вновь становятся центром интересов. Во вторгающихся силах очень мало новых элементов. Их
бешеный натиск просто еще раз выносит на поверхность знакомое содержание ранней инфантильной
