 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
по легендам, что женщина может быть заподозрена без всякой причины и осуждена по
малейшему подозрению, как Женевьева Брабантская или Дездемона; и даже без всякого
подозрения Гризельду подвергают тяжелейшим испытаниям; легенда эта была бы лишена
всякого смысла, если бы женщина изначально не казалась подозрительной; ее вину не
надо доказывать — это она должна убеждать в своей невиновности. А потому ревность
может быть неутолимой; мы уже говорили, что обладание никогда не может быть
реализовано позитивно; человек не станет обладателем источника, из которого пьет воду,
даже если запретит пить из него всем остальным, — и ревнивцу это хорошо известно.
Женщина по сути своей такая же непостоянная, как вода — жидкая; и никакая
человеческая сила не может идти вразрез с природной истиной. Во всей мировой
литературе, будь то «Тысяча и одна ночь» luui «Декамерон», мы видим, как женские
хитрости торжествуют над мужской осторожностью. В то же время мужчина делается
"чоремщиком, исходя не только из своей индивидуалистской воли: общество делает его
— отца, брата, супруга — ответственным за
231
поведение женщины. Ей предписывается блюсти целомудрие по соображениям
экономического и религиозного свойства, поскольку каждый гражданин должен быть
освидетельствован как сын своего отца. Но очень важно также обязать женщину в
точности соответствовать той роли, которую предназначило ей общество. Мужчина
предъявляет к женщине двойственное требование, чем обрекает ее на двуличие: он хочет,
чтобы она принадлежала ему и в то же время оставалась чужой; он мечтает о служанке и
ведьме одновременно. Но только в первом из этих желаний он признается публично;
второе требование — скрытое, он прячет его в тайнике своего сердца, своей плоти; оно
идет вразрез с моралью общества; оно — злое, как Другой, как строптивая природа, как
«дурная женщина». Человек не посвящает себя всецело Добру, которое сам созидает, и
которому вроде бы велит следовать; он сохраняет постыдную тайную связь со Злом. Но
везде, где последнее дерзнет неосторожно показаться с открытым лицом, он объявляет
ему войну. В ночном сумраке мужчина склоняет женщину к греху. Но среди бела дня он
отвергает и грех, и грешницу. Женщины же, будучи грешницами в таинственном
постельном ритуале, с тем большей страстью предаются публичному поклонению
добродетели.
Подобно тому как мужской половой член был в первобытных обществах чем-то мирским,
тогда как женский орган наделялся религиозными и магическими свойствами, вина
мужчины в обществах более современных считается лишь незначительной выходкой;
часто к ней относятся снисходительно; даже нарушив законы сообщества, мужчина
продолжает ему принадлежать; это просто непутевое дитя, не несущее в себе угрозы
глубинным основам коллективного порядка. Если же женщина ускользает от общества,
она возвращается к Природе и демону и внутри коллектива выпускает на волю
неконтролируемые силы зла. К порицанию, которое вызывает бесстыдное поведение,
всегда примешивается страх. Если мужу не удается удержать жену в рамках добродетели,
ее вина распространяется и на него; его несчастье в глазах общества выглядит бесчестием;
нравы бывают настолько суровыми, что ему приходится убить преступницу, чтобы
отмежеваться от ее преступления. В иных цивилизациях снисходительного супруга могут
подвергнуть публичному осмеянию или же посадить голым на осла и провезти по улицам.
Общество же позаботится и о том, чтобы вместо него покарать виновную, ибо она нанесла
оскорбление не ему одному, а всему коллективу в целом. Исключительно суровыми были
