 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
беде, а не в радости; он нужен ей безоружный, несчастный, она даже хочет, чтобы он
вопреки очевидности уверовал в собственную нищету. Он превосходит ее и тем самым от
нее ускользает — она же стремится свести его к собственной мерке, чтобы завладеть им.
Ведь он ей необходим, она не самодостаточна, она — паразитирующее существо. От лица
Доминик Монтерлан описывает женщин, гуляющих по бульвару Рэнлах, «которые виснут
на руке у своих любовников, будто какие-то беспозвоночные существа, похожие на
разряженных слизняков»2; за исключением спортсменок, женщины, по его мнению,
существа неполноценные, предназначенные для рабства; слабые, без мускулов, они
лишены подступа к миру; поэтому они так ожесточенно бьются за то, что-
«О женщинах». 2 «Мечта».
241
16-2242
бы завладеть любовником, а лучше — супругом. Насколько я знаю, Монтерлан не
использует миф о самке богомола, но к содержанию его обращается: любить для
женщины значит пожирать; она делает вид, что отдается, а на самом деле берет. Он
приводит возглас г-жи Толстой: «Я живу им и ради него и требую того же для себя» — и
обличает опасность такой неистовой любви; он находит ужасную истину в словах
Екклезиаста; «Мужчина, желающий вам зла, лучше, чем женщина, желающая вам добра».
Он приводит в пример маршала Лиотея: «Если кто-нибудь из моих людей женится, это
уже мужчина, уменьшившийся наполовину». Женитьбу он считает пагубной прежде всего
для «высшего существа»; это просто какое-то смешное мещанство; можно ли представить
себе, чтобы кто-нибудь сказал «г-жа Эсхил» или «Меня пригласили на ужин супруги
Данте»? Этим наносится урон престижу великого человека; но самое ужасное —
женитьба разрушает великолепное одиночество героя; ему нужно, «чтобы ничто не
отвлекало его от него самого»1. Я уже говорила, что Монтерлан избрал свободу без
объекта, то есть он предпочитает иллюзию автономии подлинной свободе, которая
связана с миром; именно эту праздность он и собирается защищать от женщины; женщина
ведь тяжелая, она давит. «Суровая символика была в том, что мужчина не мог идти прямо,
потому что держал под руку любимую женщину»2. «Я горел — она загасила меня. Я
ходил по воде — она взяла меня под руку, и я стал тонуть»3. Так откуда же в ней такая
сила, если она всего лишь недостаточность, бедность, негативность, а волшебство ее
иллюзорно? Монтерлан этого не объясняет. Он лишь надменно заявляет, что «лев имеет
все основания бояться комара»4. Однако ответ бросается в глаза: легко считать себя
властелином, когда ты один, или считать себя сильным, когда старательно избегаешь
обременять себя какой бы то ни было ношей. Монтерлан избрал легкий путь; он
утверждает, что поклоняется труднодоступным ценностям, но пытается достичь их легким
путем. «Короны, которые мы сами на себя возлагаем, — единственные достойные того,
чтобы их носить», — говорит король в «Пасифае». Удобный принцип. Монтерлан
водружает на себя корону и драпируется в пурпур; но достаточно одного постороннего
взгляда, чтобы обнаружить, что корона его из крашеной бумаги и что сам он, как
андерсеновский король, совершенно голый. Ходить в мечтах по воде далеко не так
утомительно, как реально двигаться вперед по дорогам земли. Потому
1 «О женщинах».
