 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Разумеется, сексуальность играет в человеческой жизни значительную роль — можно
сказать, вся жизнь в целом проникнута ею. Из физиологии мы уже поняли, что жизнь
семенников и яичника переплетается с жизнью сомы. Человек существующий — это тело
определенного пола; и в отношениях с другими людьми, которые тоже являются телами
определенного пола, обязательно будет присутствовать пол (сексуальность). Но если тело
и сексуальность суть конкретные выражения существования, то и значения их можно
выявить через него же — вне этой перспективы психоанализ принимает как данные
необъясненные факты. Например, нам говорят, что девочка испытывает стыд, оттого что
приседает и обнажает ягодицы, когда мочится, — но что такое стыд? Аналогично, прежде
чем задаваться вопросом, гордится ли мужчина тем, что у него есть пенис, или в пенисе
выражается его гордость, следует выяснить, что такое гордость и как притязания субъекта
могут воплощаться в объекте, Не нужно принимать сексуальность за непреложную
данность, за основу бытия, у человека есть и более оригинальный «поиск бытия», а
сексуальность — лишь один из его аспектов. Именно это показывает Сартр в книге
«Бытие и ничто»; это же говорит и Башлар в своих работах о Земле, Воздухе и Воде:
психоаналитики считают первейшей истиной человека его отношения с собственным
телом и с телами ему подобных в пределах общества; однако человек несет в себе
исконный интерес к сущности окружающего его природного мира и пытается обнаружить
ее в работе, в игре, во всех экспериментах «динамического воображения»; человек
стремится добраться конкретно до постижения основ своего существования через весь
мир в целом, постигая его всеми возможными способами. Месить глину или рыть яму —
это занятия столь же изначальные, как объятия или коитус, и заблуждается тот, кто видит
в них только сексуальные символы. Яма, липкость, впадина, твердость, цельность — это
исконные реалии; интерес человека к ним продиктован не либидо — скорее, само либидо
будет окрашено соответственно тому, как человек их для себя открывал. Цельность
нравится человеку не потому, что символизирует девственность, — он ценит
девственность потому, что любит цельность. В работе, войне, игре, искусстве
определяются способы существования в мире, которые нельзя свести ни к каким другим;
они обнаруживают качества, которые пересекаются с теми, что несет в себе
сексуальность. Индивид выбирает себя как посредством этих качеств, так и посредством
эротического опыта. Но восстановить единство этого выбора позволяет лишь
онтологическая точка зрения.
Это понятие выбора психоаналитик отвергает особенно яростно во имя детерминизма и
«коллективного бессознательного», будто бы это бессознательное поставляет человеку
готовые образы и универсальную символику; и оно же якобы объясняет аналогии между
снами, несостоявшимися актами, маниями, аллегориями и человеческими судьбами;
говорить о свободе — значит от-
78
казаться от возможности объяснить все эти волнующие соответствия. Но нельзя сказать,
что идея свободы несовместима с существованием некоторых постоянных факторов. И
психоаналитический метод часто может оказаться плодотворным, несмотря на ошибки
теории, благодаря тому что в каждой частной истории есть данные, всеобщий характер
которых никто и не думает отрицать. Ситуации и поведение повторяются; момент
решения возникает в недрах всеобщности и повторяемости. «Анатомия — это судьба», —
говорил Фрейд; с этим высказыванием перекликаются слова Мерло-Понти: «Тело — это
всеобщность». Существование единично, ибо живущие разделены: оно проявляется в
