 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
парализованной. Мы с пациенткой вместе ездили на лифте на пятый этаж. Пациентке было
рекомендовано войти в лифт и подниматься вверх с твердым намерением упасть в обморок и показать
мне, «как чудесно она умеет бояться и быть парализованной». Находясь в лифте, я скомандовал ей упасть
в обморок, но она рассмеялась и ответила: «Я стараюсь, но у меня не получается. Не знаю, что со мной
случилось, я не боюсь. Мне кажется, я изо всех сил стараюсь испугаться!» Доехав до пятого этажа,
пациентка выглядела очень гордой. Это был поворотный момент лечения. С тех пор она использовала
парадоксальную интенцию всякий раз, когда в этом возникала необходимость. Впервые за много лет
пациентка сама вышла из больницы прогуляться, хотя «постоянно пыталась вызвать в себе страх». После
пяти месяцев такой терапии она полностью избавилась от симптомов. Пациентка на выходные ушла
домой и с удовольствием отметила отсутствие всяких фобий впервые за 24 года. Вернувшись в
больницу, она заявила, что теперь у нее остался единственный страх, связанный с ходьбой по мостам. В
тот же день на моей машине мы переехали через мост. Когда мы ехали по мосту, я приказал ей начать
бояться и упасть в обморок, но она лишь рассмеялась и ответила: «Не могу!» Вскоре после этого она
выписалась. С тех пор она приходит ко мне каждые два-три месяца на прием «из благодарности».
Следует особо подчеркнуть, что я намеренно не знакомился с ее анамнезом и не изучал психодинамику.
Два месяца назад пациентка попросила о специальной встрече. Когда мы встретились, она
выглядела напряженной, выражала тревогу по поводу возможности вновь заболеть. Ее муж не работал
вот уже в течение нескольких месяцев и также страдал неврологическим расстройством, диагностика
которого еще не была завершена. У пациентки началась менструация, возникло напряжение и появилась
боязнь возврата порочного круга прошлого заболевания. За одну сессию ей удалось понять, что
произошло, и избежать восстановления деструктивного стереотипа своих фобий. Эта пациентка больше
не попадала в больницу, живет полноценной и счастливой жизнью в кругу своих родных вот уже на
протяжении двух с половиной лет. Выздоровление стало возможным без всяких попыток с моей
стороны «понять» имеющиеся у пациентки симптомы с позиции психоаналитической теории и
«глубинной психологии».
Правомерно задать вопрос: что именно происходит на сессиях? Терапия начинается с выяснения
анамнеза, описания симптоматики и т. п., далее следует разъяснение пациенту основных принципов
парадоксальной интенции с обсуждением случаев из моей собственной практики, а также некоторых
типичных случаев, о которых сообщили Франкл, Нейбауэр и Кокурек. Это обычно занимает от полутора
до двух часов. У такого обсуждения две цели: пациент понимает, чем именно мы будем заниматься, а
также обретает уверенность в эффективности терапии. Так, я обнаружил, что весьма полезно
организовывать встречи пациентов, только приступающих к лечению данного типа, с уже излеченными
пациентами, как в условиях больницы, так и в частной практике. Это можно делать в индивидуальном
формате, а также в условиях психотерапевтической группы. Я не отрицаю, что здесь присутствует
элемент внушения, но позвольте спросить, какой врач или психиатр может лечить своих пациентов без
этого фактора? Что касается собственно техники, не следует путать ее с суггестией. В действительности
парадоксальная интенция представляет собой прямую ее противоположность. Пациентам вовсе не
говорят, что «им будет становиться все лучше и лучше», им рекомендуют намеренно попытаться
ухудшить свое состояние.
Логотерапевт предлагает пациенту самому пожелать, чтобы с ним
произошло пугающее событие. Франкл конкретно говорит, что «парадоксальная интенция представляет
собой логотерапию в чистом виде. Пациент объективирует свой невроз, дистанцируясь от имеющихся
симптомов. Духовное в человеке должно отсоединиться от психического, и пациент должен призвать
Trotzmacht des Geistes, духовную способность человека к сопротивлению, по собственной воле избрать
определенную установку в любой данной ситуации».»
Следующие комментарии даны логотерапевтом из Америки (Gerz, 1962; см. также Frankl, 1967).
«Когда я ощущаю, что пациент хорошо понимает механизм действия техники, мы вместе
применяем ее на практике в моем офисе. Например, пациент, опасающийся потерять сознание, должен
попытаться «упасть в обморок». Чтобы рассмешить пациента, я всегда прибегаю к преувеличениям и
говорю что-то вроде: «Давайте; ну падайте же в обморок прямо здесь. Покажите мне, как отлично вы это
умеете». Когда же пациент пытается это сделать и у него не получается, он начинает смеяться. Тогда я
говорю ему: «Если вы не можете упасть в обморок здесь, когда сами этого хотите, то вам это не удастся и
в любом другом месте, если вы станете пытаться это сделать». Таким образом, мы вместе еще и еще раз
