 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
эти правила».
2. «Я недостаточно хорошо владею терапевтическими приемами и вряд ли смогу правильно
применить их».
3. «Если меня одолеет тревога, я запаникую и забуду все, чему меня учили». Рациональные
доводы звучали так.
1. «Это всего лишь опасения. Не надо относиться к ним как к фактам».
2. «Я уже овладел некоторыми приемами и научусь другим до того, как закончится терапия».
3. «Чтобы в совершенстве овладеть методами, надо постоянно практиковаться».
4. «Опять дает о себе знать мой перфекционизм. Я боюсь допустить ошибку. Надо помнить, что
на ошибках учатся».
5. «Мое самочувствие заметно улучшилось, я теперь более уверен в себе. Если я почувствую
тревогу, я сумею справиться с ней».
Мы привели еще один пример того, как терапевт побуждает пациента задействовать собственные
ресурсы для преодоления дисфункциональных мыслей и опасений.
Опасения пациента в связи с предстоящим окончанием терапии
Несмотря на подготовленную почву, процесс завершения терапии не всегда проходит гладко.
Обычно пациента тревожит, что он еще «не вполне здоров». Эта тревога часто сопровождается
опасением, что ему не удастся без помощи терапевта решать свои проблемы. Терапевт может
согласиться с тем, что у пациента нет «стопроцентного душевного здоровья», добавив при этом, что
никто не может похвастать таким здоровьем. Здесь необходимо обсудить с пациентом ложный характер
дихотомии «больной—здоровый». Душевное здоровье нельзя рассматривать как два полярных
состояния, оно являет собой континуум, включающий множество переходных состояний. На различных
примерах терапевт может показать пациенту, как менялось его состояние в ходе терапии и как время от
времени ему удавалось самостоятельно справляться с трудностями.
Жесткое противопоставление болезни здоровью — это одно из проявлений абсолютистского
мышления и нереалистических стандартов. Терапевт должен напомнить пациенту первоначальную цель
терапии, которая заключается в том, чтобы научить пациента более эффективным способам решения
проблем, а не в том, чтобы «вылечить» его или перестроить его личность. В данной связи полезно снова
подчеркнуть, что путь к совершенствованию приобретенных умений пролегает через постоянные
тренировки и практику, что никто не ждет от пациента «мастерского»
преодоления всех
психологических проблем к моменту завершения терапии, но что каждая попытка — даже неудачная —
добавляет ему умелости и мастерства, ибо обеспечивает его информацией и опытом. Чтобы
проиллюстрировать эту мысль, терапевт может использовать значимые для пациента аналогии
(спортивные тренировки, изучение языков, овладение профессиональными навыками и т. п.).
Если пациента пугают неразрешенные реалистические проблемы, например проблемы на работе,
конфликты с супругом или родителями, надо прежде всего похвалить его за то, что он научился
отделять настоящие проблемы от псевдопроблем. После этого терапевт может подчеркнуть, что никакая
терапия не в состоянии чудесным образом избавить человека от проблем, что последние есть
неотъемлемая часть человеческого существования. Однако когнитивные и поведенческие техники,
которым пациент обучается в ходе терапии, позволят ему более эффективно решать свои проблемы.
Опять же необходимо побуждать пациента относиться к будущим проблемам как к возможности
закрепить и отточить приобретенные умения.
Некоторые пациенты расстраивают себя, неверно истолковывая факт колебаний настроения. Так
например, пациента может тревожить то, что он временами испытывает тревогу. Как правило, тревога
обостряется к концу терапии, когда пациент начинает сомневаться в том, сумеет ли он самостоятельно
справиться со своими эмоциональными проблемами. Естественные колебания настроения подчас
воспринимаются пациентом как сигнал о возвращении депрессии. В данном случае важно побудить
пациента реалистически оценивать свое настроение и не идти на поводу у депрессогенных
автоматических мыслей.
Многих пациентов тревожит возможность рецидива депрессии по окончании терапии. Это
опасение может быть преодолено следующим образом.
Пациент. Вы можете гарантировать, что я снова не впаду в депрессию?
Терапевт. Это вполне возможно.
П. О каком прогрессе тогда может идти речь?
