 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
об отношении женщин к сексуальному насилию. Можно ли, действуя подобным образом, воспитывать
навыки критического восприятия материалов, предлагаемых массовой культурой? Открывая людям
глаза на лживость порнографического мифа о женщине, привлекая их внимание к сексуальному
оскорблению и насилию, можно противостоять стереотипному представлению, что принудительный
половой акт доставляет женщине наслаждение. «Какими бы утопическими и, возможно, наивными ни
казались наши надежды,— пишут Эдуард Доннерштайн, Даниэль Линц и Стивен Пенрод (Edward
Donnerstcin, Daniel Linz & Steven Penrod, 1987, p. 196), — мы верим, что правда все же победит.
Достоверные научные данные убедят людей: унижается не только тот, кто выставляет напоказ свое тело,
но и тот, кто на это смотрит».
Так ли уж наивна эта надежда? Судите сами: при отсутствии запрета на сигареты количество
курильщиков снизилось с 43 % в 1972 году до 27 % в 1994 году (Gallup, 1994). Без всякого введения
цензуры на расистскую тематику образ афро-американца как шута, ребячливого и суеверного, ранее
примелькавшийся в массовой культуре, сегодня практически вышел из употребления. Изменения в
общественном мнении заставили драматургов, продюсеров и руководителей средств массовой
информации понять, что, разрабатывая подобные образы представителей меньшинств, они поступают
по меньшей мере недостойно. Точно так же недавно они наконец-то поняли, что наркотики — это не
такая уж чудесная вещь, как это преподносилось во многих фильмах и песнях 60—70-х годов. Люди
поняли, что наркотики опасны, Употребление марихуаны старшеклассниками сократилось с 37 % в 1979
году до 11 % в 1992 году. Правда, в 1996 году наблюдался повторный всплеск до 22 %. Голоса,
выступающие против наркотиков, стали звучать тише, к тому же в некоторых кинофильмах и песнях о
наркотиках вновь стали говорить как о чем-то таинственном и привлекательном (Johnston, 1996). Не
посмотрим ли мы однажды со стыдом на то время, когда кинофильмы развлекали людей сценами
эксплуатации и сексуального насилия?
Представим себе сцену из одного эксперимента Бандуры (Bandura & others, 1961). Воспитанник
одного из дошкольных учреждений Стэнфорда сидит на полу и увлеченно мастерит что-то из бумаги и
пластилина. В противоположном углу комнаты находится взрослый, и там же имеется набор
игрушечных машин, деревянный молоток и большая надувная кукла. После минуты игры с игрушечными
машинами женщина-экспериментатор встает и в течение почти 10 минут изо всех сил бьет надувную
куклу. Она колотит ее молотком, щиплет, швыряет на пол и при этом кричит: «Вмажь ему по носу...
Врежь ему... Ну, пни же его как следует!..»
После того как ребенок наблюдает за этим взрывом ярости, он идет в другую комнату, где
имеется масса занимательных игрушек. Но спустя пару минут вмешивается экспериментатор и говорит,
что это — ее самые лучшие игрушки и она должна «беречь их для других детей». Расстроенный ребенок
отправляется в следующую комнату, где также много игрушек, предназначенных и для агрессивной, и
для неагрессивной игры, и две из них — кукла Бобо и деревянный молоток.
Если детям не демонстрировалась взрослая модель агрессивного поведения, они редко проявляли
агрессию в игре или разговоре и, несмотря на фрустрацию, играли спокойно. Те же из них, кто до этого
наблюдал за агрессивным взрослым, гораздо чаще брали молоток и ударяли по кукле. Наблюдение
агрессивного поведения взрослого ослабило у них сдерживающие начала. Более того, дети часто
воспроизводили агрессивные действия и слова экспериментатора. Увиденное ими агрессивное
поведение снизило их торможение и одновременно научило определенному способу проявления
агрессии.
Телевидение
Если наблюдение за агрессивной моделью поведения может спровоцировать агрессивность
детей и научить их новым способам ее проявления, то не воздействует ли на них подобным образом и
просмотр агрессивных сцен, демонстрируемых по телевидению?
Обратимся к некоторым фактам, касающимся телевидения. В 1945 году в опросе Гэллапа
спрашивалось: «Знаете ли вы, что такое телевидение?» (Gallup, 1972, р. 551). Сегодня в Америке, как и во
всем индустриальном мире, 98 % семей имеют телевизор — тех, у кого есть ванны и телефоны, гораздо
