 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
"Это беспокоит вас? - Нет, потому что я знаю причины" (Ludlum, 1974, р. 24).
Естественно, стремление воспринимать мир "уложенным" в систему причинно-следственных
связей не является блажью, а имеет глубокий онтологический смысл и немалое функциональное
значение. Для того чтобы успешно адаптироваться к окружающему его миру - как природному,
так и социальному, человеку необходимо уметь предвидеть происходящие события, что возможно
только при знании их причин. В результате поиск порядка и закономерностей является общей
характеристикой мыслительных процессов человека, в которой состоит одна из основных
предпосылок его адаптации к постоянно изменяющемуся миру.
36
Тем не менее во многих случаях объяснения являются самоцелью, а не средством достижения
каких-либо других целей (Mitroff, 1974). А среди различных форм объяснения люди явно
предпочитают причинное объяснение. По словам Ф. Мейерсона, "наш разум никогда не
колеблется в выборе между двумя способами объяснения: всякий раз, когда ему представляется
причинное объяснение, то как бы отдаленно и неясно оно ни было, оно немедленно вытесняет
предшествовавшее ему телеологическое объяснение" (Мейерсон, 1912, с. 338). Высказано
предположение о том, что именно формирование у человека каузального мышления, вытеснение
им предшествовавших - анимистической и телеологической - форм сделало возможным появление
науки (Родный, 1974).
Описанные свойства человеческого ума в полной мере проявляют себя в науке. Один из
проинтервьюированных Б. Эйдюсон физиков высказался так: "Одна из самых увлекательных
вещей в науке - объяснение и достижение понимания изучаемых явлений" (Eiduson, 1962, р. 157).
Исследования, проведенные И. Митроффом, показали, что ученые "обнаруживают
фундаментальную, если вообще не примитивную веру в причинную связь явлений, хотя очень
немногие из них могут артикулировать это понятие и внятно объяснить его смысл" (Mitroff, 1974,
р. 185). А Демокрит признался однажды, что предпочел бы открытие одной причинно-
следственной связи персидскому престолу ...
Страстная любовь ученых к объяснениям иногда вырастает до патологических размеров, выглядит
как паранойя. Автор одного из признанных бестселлеров конца 70-х годов К. Саган писал: "Наука
может быть охарактеризована как пирамидальное (курсив мой. - А. Ю.) мышление, примененное к
природе: мы ищем естественные конспирации, связи между кажущимися несопоставимыми
фактами" (Sagan, 1977, р. 192)'. И он не одинок в установлении аналогии между научным и
параноидальным мышлением. Свой анализ мышления ученых Б. Эйдюсон резюмировала так:
"Научное мышление можно охарактеризовать как ин-ституционализированное параноидальное
мышление" (Eiduson, 1962, р. 107). А М. Махони охарактеризовал науку как профессию, где
"некоторые формы паранойи ... содействуют достижению успеха" (Mahoney, 1976, р. 72).
Практически все основные свойства человеческого ума находят выражение в научном мышлении,
отливаясь в его качества,
' Впрочем, некоторую параноидальность мышления К. Саган счел признаком нормы, а не
патологии. Он писал: "В современной Америке, если вы немного не параноик, вы просто сошли с
ума" (Sagan, 1977, р. 190).
37
которые принято считать онтологически обусловленными. Эти качества соответствуют устройству
объективного мира, обеспечивают адекватное познание, однако проистекают из закономерностей
человеческого мышления. Например, "функция теории, выражающаяся в концентрировании
информации, проистекает из особенностей человеческого мозга, способного работать лишь с
определенным числом переменных, обладающего определенной скоростью переработки
информации и т. д. Эти требования, вначале существовавшие в форме внешней необходимости, в
конце концов воплощаются во "внутренние" требования мышления вроде "принципа простоты",
"бритвы Окка-ма", "минимизации числа независимых переменных", "минимизации количества
фундаментальных постулатов теории" и т. д. и предстают как "естественные" для самого
мыслительного процесса в науке" (Зотов, 1973, с. 148).
Здесь проявляется традиция науки, которую можно назвать "форсированной онтологизацией".
Наука привыкла абстрагироваться от всего, что связано с природой познающего субъекта,
приучилась описывать правила познания как вытекающие исключительно из природы изучаемых
объектов. Поэтому закономерности человеческого мышления, воплощающиеся в принципах
