 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вынужден оставаться в рамках нашего разбора и воздерживаться от лишнего.
Смиритесь с этим временным отказом. Будем довольствоваться фактическим
указанием на то, что это преодоленное желание, как доказано, является
побудителем сновидения, и продолжим исследование относительно того, не
выводятся ли и другие злобные желания из прошлого.
Остановимся на желаниях устранения, которые мы в большинстве случаев
можем объяснить неограниченным эгоизмом видевшего сон. Можно доказать, что
такое желание очень часто является причиной образования сновидения. Всякий
раз, когда кто-нибудь встает у нас на пути -- а как часто это случается в
сложных жизненных отношениях, -- сновидение тут же готово его убить, будь то
отец, мать, кто-то из братьев и сестер, партнер по браку и т. п. Мы уже
достаточно удивлялись этой испорченности человеческой натуры и, конечно, не
склонны безоговорочно считать правильным этот результат толкования
сновидений. Но если нам указывают на то, что истоки таких желаний надо
искать в прошлом, то вскоре мы открываем период индивидуального прошлого,
когда такой эгоизм и такие желания даже против самых близких совсем
неудивительны. Именно таков ребенок в те первые годы, которые позднее
окутываются амнезией, он часто обнаруживает эти резкие проявления эгоизма,
постоянно дает почувствовать явную предрасположенность к нему или, вернее,
его остатки. Ребенок прежде всего любит самого себя и только позднее учится
любить других, жертвовать частицей своего Я ради других. Даже лиц, которых
он, кажется, любит с самого начала, он любит только потому, что нуждается в
них, не может без них обойтись, так что опять-таки из эгоистических мотивов.
Только позднее чувство любви делается независимым от этого эгоизма. Он
фактически на эгоизме научился любви.
В этой связи будет поучительно сравнить установку ребенка к его братьям
и сестрам с установкой к его родителям. Своих братьев и сестер маленький
ребенок не всегда любит, часто же явно не любит. Несомненно, что он
ненавидит в них конкурентов, и известно, как часто эта установка существует
непрерывно в течение долгих лет вплоть до времени зрелости, даже еще дольше.
Правда, она достаточно часто сменяется или, лучше сказать, покрывается более
нежной, но враждебная, по-видимому, вполне закономерно, появляется раньше.
Легче всего ее наблюдать у ребенка от 2, 5 до 4 и 5 лет, если появляется
новый братик или сестренка. В большинстве случаев это встречает очень
недружелюбный прием. Выражения вроде "Я его не люблю, пусть аист опять
возьмет его с собой" весьма обычны. Впоследствии используется любая
возможность унизить пришельца и даже попытки искалечить его, прямые
покушения на него не являются неслыханными происшествиями. Если разница лет
менее значительна, то при пробуждении более интенсивной
душевной деятельности ребенок находит конкурента уже на месте и
приспосабливается к нему. Если разница больше, то новый ребенок с самого
начала может вызвать определенные симпатии как интересный объект, как живая
кукла, а при разнице в восемь лет и более, особенно у девочек, уже могут
проявиться заботливые, материнские чувства. Но, откровенно говоря, если за
сновидением открываешь желание смерти братьям и сестрам, не нужно считать
его необъяснимым, его прототип без труда находишь в раннем детском возрасте,
довольно часто -- также и в более поздние годы совместной жизни.
Вероятно, нет ни одной детской без ожесточенных конфликтов между ее
обитателями. Мотивами являются борьба за любовь родителей, за обладание
общими вещами, за место в комнате. Враждебные чувства направляются как
против более старших, так и против более младших братьев и сестер. Кажется,
Бернард Шоу высказал мысль: "Если есть кто-то, кого молодая английская дама
ненавидит больше, чем свою мать, то это ее старшая сестра". Но в этом
изречении есть нечто удивительное для нас. Ненависть братьев и сестер и
соперничество мы можем в крайнем случае понять, но как может возникнуть
ненависть в отношениях между дочерью и матерью, родителями и детьми?
Это отношение и детьми оценивается несомненно как более благоприятное.
Оно соответствует также нашим ожиданиям; мы считаем значительно более
предосудительным, если не хватает любви между родителями и детьми, чем между
братьями и сестрами. В первом случае мы, так сказать, считаем святым то, что
в другом является обычным. Однако повседневное наблюдение показывает, как
часто чувства между родителями и взрослыми, детьми не соответствуют
поставленному обществом идеалу, сколько в них накопилось враждебности,
готовой прорваться, если бы ее не сдерживало немного почтительности и нежных
