 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
научных понятии, имеющихся в исследованиях, которые затрагивают проблему текста.
Так, И Р Гальперин, вводя понятие "текстовая модальность" (Гальперин 1981, 113 123),
поясняет, что она "выявляется тогда, когда читатель в состоянии составить себе представление о
каком то тематическом поле, т.е. о группе эпитетов, сравнении, описательных оборотов,
косвенных характеристик, объединенных одной доминантой (выделено нами - В Б) и
разбросанных по всему тексту или по его законченной части" (там же, 118) В | качестве примера
такого тематического поля он приводит эпитеты из поэмы Р "Ворон" Э. По (dreary- мрачный,
bleak-хмурый, sad - печальный, uncertain
TggL неясный, fantastic фантастический, ominous зловещий, unmerciful безжалостный,
: ff melancholy - унылый, evil порочный, desolate - безтдныи), создающие атмо
',' i сферу, которой поэт окружает факты и эпизоды содержательно фактуальнои
/I % информации - стук в дверь, появление ворона, обращение к ночному гостю,
;
5
воспоминания, мечты и т. п. (см там же).
"Задача лингвиста текстолога, - писал в этой связи Гальперин, -показать,
систематизировать и обобщить эти "отголоски", а это значит, что он должен найти их в
развернутом повествовании, проанализировать в лингвистическом аспекте и обобщить
Субъективно оценочная модальность, - полагал он, - не проявляется в одноразовом
употреблении какого либо средства. Эпитеты, сравнения, определения, детали группируются,
образуя магнитное поле, к которому приковано внимание читателя, поля, в котором энергией
текста эти детали обретают синонимичные значения"(там же, 119).
Обратим внимание на то, что используемые автором эпитеты н контексте всего
произведения приобретают синонимическое значение. Если в отношении нейтрального по
стилистике текста при его лингвистическом анализе можно говорить о функционально-речевой
синонимии (Белянин 1982), то в отношении художественного текста правомерно говорить о
психологических синонимах При этом элементы семантических полей текста, определяя
систему его образности, отражают его общую концепцию и замысел, напрямую зависят от
эмоционально-смысловой доминанты текста.
Не отвечая на достаточно сложный вопрос о единицах анализа текста, отметим, что есть
все основания использовать понятие символа, который мы, вслед за В.В.Виноградовым, считаем
"простейшей стилистической единицей" (Виноградов 1980, 244) и "предельной структурной
единицей литературного произведения" (там же. 94).
Виноградов отмечал, что "основные проблемы изучения символа - это проблемы
значения" (там же, 248) и проблема связи символов между собой (там же, 246). Он также
отмечал, что "природа символа оригинальна" (там же, 248) и его "семантическое лицо
вырисовывается нечетко" (там же), поскольку символ подчиняется "культурно-историческим и
гносеологическим нормам" (там же), сущность которой связана с своеобразной "музыкой",
экспрессивными атрибутами и направленностью чувственного тона" (там же, 47)
художественной речи.
Введение понятия символа, точнее, выведение символов из текста, позволяет, по мнению
Виноградова, объединить текст и автора. Однако выделить символы в тексте не просто: "Эти
элементы не есть данность; их необходимо отыскивать путем анализа художественного
произведения" (там же, 244). При этом символы "могут совпадать со словами, фразами,
предложениями,... с комплексами синтаксических групп".
И в тексте они объединяются в "логическую картину" (там же), а не выстраиваются
"прямолинейно" (там же). Они соединены "благодаря случайной комбинации ассоциаций" (там
же, 246). Так, символом, по Виноградову, может быть образ:
Но я другому отдана
И буду век ему верна (там же, 245)
