 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
38. Биологический аспект . Физически деградируем, перестаем размножаться,
численно сокращаемся.
39. Этнический аспект . Стремительно замещаемся иммигрирующими этносами
третьего мира.
40. Социальный аспект . Поощряем ширящийся паразитизм и иждивенчество;
предоставляем преимущества маргиналам; уравниваем в правах патологию с нормой;
обеспечиваем жизненный уровень преступников за счет трудящихся; позволяем криминалу
обирать общество и коррумпировать власть.
41. Экономический аспект . Искусственно вздуваем потребности; не имеем великих
созидательных задач; работаем в основном на ширпотреб и обслуживание; все больше
зависим от противостоящего нам третьего мира, который сами поднимаем, эксплуатируем,
замыкаем на себя, при том что он гораздо многочисленнее и голоднее.
42. Идеологический аспект . Тупик; потребительство как лозунг; отсутствие великих
созидательных задач; исчезновение надличностных ценностей; гуманистическая
разоруженность перед фанатичным и жестоким врагом.
43. Этический аспект . Разрушение запретов; вседозволенность поведения; упрощение
и стандартизация отношений; моральный релятивизм; коммерциализация всех сфер
общественной жизни; дегероизация; исчезновение понятия моральной ответственности.
44. Эстетический аспект . Разрушение форм искусства; деструктивная направленность
элитарного искусства; дегероизация и деидеализация; утверждение в едином
социокультурном макрокосме массовой субкультуры как подлинной.
45. Психологический аспект . И все это делается добровольно.
Мы и они
С началом XXI века то, что несколько условно называется «миром исламского
радикализма», сознательно и категорически противопоставляет себя «христианской
цивилизации», она же «атлантическая», или «евроамериканская», или «страны первого
мира», или «золотой миллиард». Арабские террористы и европейские гуманисты.
«Несколько условно» – потому что дело здесь не в исламе. Умеренные исламисты
отрекаются от своих радикальных единоверцев, заявляя, что те искажают сущность учения,
не являются истинными мусульманами, Коран запрещает убийство и насилие и т. д.
Радикалисты же убеждены, что именно они – истинные мусульмане, а умеренные не правы.
Грубо: вот есть определенная цивилизация – а вот есть ее внешние враги. Они ее не
любят, не хотят, считают плохой, порочной, вредной и предпочли бы ее уничтожить. Они
объединены. Чем? Языком, региональной территорией, уровнем развития и производства,
ментальностью – а также религией. Ислам как опознавательная система «свой – чужой».
Ислам как знак общности интересов и убеждений. Ислам как символ системы ценностных
ориентации. Ислам как лозунг, тезис, слоган, знамя.
То есть: дело не в исламе, не в сути религии. Ее могло бы в данном противостоянии
вообще не быть. Мог быть «Союз рыжих», или «арийская раса», или «федерация
сиренево-крапчатых народов», или «Красно-синяя армия»: главное – символ объединения
людей, сходных этнически и ментально, в единую систему. В конкретном историческом
случае – «исламский радикализм». (А уж в Коране, как и в любой толстой книге,
содержащей канон любой религии, любой желающий может найти все, что ему хочется,
истолковать и раскодировать любые предписания на все случаи жизни. Вон христиане за две
тысячи лет вычитали из Библии предписания и неслыханных зверств, и безбрежного
гуманизма: один режет – другой ему горло подставляет и прощает, и оба при этом
ревностные христиане.)
В любой «войне за веру» эта самая вера – не глубинная причина распри, а предлог,
даже если ее адепты искренне полагают иначе. «Бей неверных!» означает лишь «Бей
чужих!». А чужие – это хоть другая страна, а хоть другой двор. Общность на общность,
