 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
заостряется в большей степени под влиянием не соответствующего психофизиологическим
возможностям детей и противоположно направленного отношения родителей. Немаловажное значение
имеет в данном варианте и факт похожести детей на одного из родителей. Тогда «с годами» они все
больше напоминают темпераментом этого родителя, что может вступить в противоречие с его
отношением, являясь опять же одним из выражений конституционально-средового конфликта.
Проиллюстрируем сказанное двумя наблюдениями. В одном из них речь пойдет о мальчике 10
лет с диагнозом «неврастения». Вначале у него медленно развивалась речь и ходить он начал позднее,
чем большинство сверстников, несмотря на отсутствие рахита и заболеваний. Отличался он также
спокойствием, неторопливостью в движениях и занятиях. Постепенно, еще в дошкольном возрасте, на
фоне постоянной стимуляции со стороны матери стал более быстрым в движениях, говорливым и к
настоящему времени производит впечатление чрезмерно быстрого, непоседливого и нетерпеливого.
Подобную динамику можно расценить как ослабление черт его флегматического, общего с отцом, и
усиление черт холерического, общего с матерью, темперамента. Фактически можно говорить о наличии
у него сангвинического, но еще неустойчивого, маргинального темперамента, о чем можно было судить
к концу дошкольного возраста, когда он не был медлительным или быстрым, сочетая в себе данные
качества. В школе резко усилилось психологическое давление отца, на которого походит мальчик.
Ограничение активности, физические наказания, пунктуальность и педантичность в требованиях
привели к повышению возбудимости мальчика, он стал еще более неусидчивым и подвижным,
невнимательным и разбросанным, как бы гиперактивным. Все эти проявления нарастали и в результате
возбужденного, беспокойного состояния матери, находящейся в невротическом состоянии. К тому же
оба родителя все время ссорились по поводу воспитания сына, т. е. в семье была напряженная
обстановка. Чем больше отец «давил» на сына и конфликтовал с матерью, тем больше последняя
«закреплялась» в своем невротическом состоянии, непроизвольно передавая свое возбужденное,
болезненное состояние сыну. В результате у мальчика пока не мог стабилизироваться ни один из типов
темперамента. Данный случай позволяет по-новому взглянуть на некоторые стороны дизонтогенеза,
обусловленного неравномерным развитием темперамента.
В другом случае мальчик 12 лет, больной неврастенией, обращал на себя внимание
заторможенностью и медлительностью в занятиях, общей неловкостью, затруднениями в черчении. Как
и отец, держит все переживания в себе, неоткровенен с близкими, не так общителен, как большинство
сверстников. Одновременно с замедлением активности ухудшилась успеваемость, не успевал
выполнить в школе задания, был невнимателен, разбросан в движениях, долго «копался» дома с
уроками, так и не успевая закончить все их. Своим внешним видом и нарастающей медлительностью,
импрессивностью и интровертированностью сын все больше походит на отца с флегматическим
темпераментом. В первые годы жизни он, наоборот, быстро развивался: рано начал говорить, ходить,
был подвижным, непосредственным в выражении чувств. Своей активностью и быстротой реакций
напоминал тогда мать с холерическими чертами темперамента. Вскоре после того, как он «встал на
ноги», последовали непрерывные ограничения со стороны родителей отца, живших в семье до его 5-
летнего возраста. Не разрешалось бегать, шуметь, открыто выражать свои чувства. Все он должен был
делать тихо, ходить на цыпочках и ни в чем не выражать свое «я». Будучи скупыми на выражение
положительных чувств, сострадания и любви, бабушка и дедушка постоянно ругали внука, что он все
делает не так, «плохой», «непослушный», «упрямый». В 4 года стал посещать детский сад, где ему «не
повезло» с воспитательницей, которая подчеркнуто при всех постоянно стыдила и делала замечания,
что он не так лепит и вообще не такой, как все. И если в первые годы жизни с моторикой у мальчика все
было благополучно, он не падал, сам одевался, строил сложные конструкции из кубиков и
вспомогательных предметов, то постепенно становился все менее уверенным в себе, в своей
способности сделать так, как нужно, как требовалось. Одновременно нарастали и скованность,
напряженность, ошибки в приготовлении заданий, единодушно осуждаемые всеми взрослыми, кроме
матери. Она считает, что именно с этого возраста сын мог возненавидеть занятия, что проявилось в
школе, где отец, инженер по профессии, нетерпимо воспринимал любые ошибки сына в черчении и
точных дисциплинах. Но чем больше суховатый по характеру, жесткий, педантичный и гиперсоциально
настроенный отец был строг и требователен к сыну, считая его ленивым, тем больше последний
затормаживался и хуже учился, не в силах противостоять неадекватному отношению отца, как, впрочем,
