 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
возможностей.
Однако есть ситуации, когда конфликт возникает исключительно из агрессивных
импульсов, ищущих выхода независимо от того, каков их объект, и когда выбор объекта
совершенно случаен. В таких случаях ограничений не существует, поскольку важно не
достижение результата, а скорее выражение агрессивных эмоций, вызывающих взрыв.
В этом разделении конфликта как средства и конфликта как цели самой по себе
содержится критерий различения между реалистическим и нереалистическим конфлик-
том. Конфликты, возникающие из-за неудовлетворения специфических требований в
рамках отношений и ожидаемых выгод участников и направленные на предполагаемый
фрустрирующий объект, могут считаться реалистическими конфликтами в той мере, в
какой они являются средствами достижения определенного результата. Нереалистические
конфликты, с другой стороны, хотя также предполагают взаимодействие между двумя или
более индивидами, порождены не антагонизмом целей участников, а необходимостью
разрядки, по крайней мере у одного из них. В этом случае выбор соперника не связан
напрямую ни с проблемой, по которой идет спор, ни с необходимостью достижения
определенного результата.
Именно такой случай имеет в виду Э. Френкель-Брун-свик, характеризуя
«этноцентричную личность»: «Даже ненависть ее подвижна и может направляться с
одного объекта на другой». Слова Джона Дьюи о том, что «люди стреляют не потому, что
существуют мишени, а они создают мишени, чтобы стрельба и метание камней стали ос-
мысленными и эффективными», вполне применимы к этому типу нереалистического
конфликта.
Так, антисемитизм, за исключением тех случаев, когда он вызван конфликтами
интересов и ценностей евреев и других групп или индивидов, будет нереалистическим
конфликтом, если он — реакция прежде всего на фрустрацию, объект которой
представляется подходящим для высвобождения агрессивных эмоций. Станут ли таким
объектом евреи, негры или другие группы — для агрессора имеет второстепенное
значение.
Нереалистический конфликт, вызванный необходимостью освободиться от
агрессивного напряжения у одного или более взаимодействующих индивидов, менее «ста-
билен», чем реалистический конфликт. Лежащую в его основе агрессивность можно легко
направить по другим каналам именно потому, что она не связана напрямую с объектом,
ставшим мишенью «по обстоятельствам». Она может проявиться совсем иначе, если
выбранный объект уже недоступен.
Реалистический конфликт, напротив, исчерпывает себя, если индивид находит
альтернативные пути, позволяющие достичь той же самой цели. В реалистическом конф-
ликте имеются функциональные альтернативы в отношении средств. Участникам всегда
потенциально доступны механизмы, различные по эффективности, но иные, чем конф-
ликт. Кроме того, нужно заметить, что в реалистических конфликтах есть возможность
выбора между различными формами соперничества; выбор зависит от оценки инстру-
ментальной адекватности этих форм. В нереалистическом конфликте, наоборот,
существуют лишь функциональные альтернативы в отношении объектов.
Проведенное различение помогает избежать ошибки, заключающейся в объяснении
социального феномена реалистического конфликта исключительно как «снятия на-
пряжения». Например, рабочий, который бастует, чтобы добиться повышения зарплаты,
статуса или влияния своего союза, и рабочий, выплескивающий агрессию по отношению к
боссу потому, что тот служат дня него воплощением эдиповой фигуры отца, — это
социально различные типы. Замещаемую ненависть к отцу может навлечь на себя любой
подходящий объект — босс, полицейский или мастер. Экономическая борьба рабочих
против босса, наоборот, основывается на их конкретном положении и роли в
экономической и политической системе. Если это будет выгодно, они могут не прибегать
к конфликту, а найти способ согласования интересов; и конфликт может находить
