 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
рассматривается почти исключительно как нереалистическое поведение. В них логика
фактов, «логика издержек и логика эффективности» (т. е. «фактов», полезных для
управленческого персонала) противопоставляется «логике сантиментов» (со стороны
рабочих). Таким образом, требования-рабочих лишаются их реалистического основания.
«Вольно или невольно возникает впечатление, что управленческий персонал
руководствуется разумом, а рабочие в основном созданы из эмоций и ощущений». Упор
на «сантименты» затемняет реалистическую основу конфликта, В действительности такие
исследования демонстрируют поразительное непонимание идущей на предприятиях
реальной борьбы за власть и деньги.
Если возможность реалистического конфликта не принимается во внимание,
социологи, работающие в области управления производством, естественно, «удивляются,
что это за люди, которым приходят в голову такие идеи», и вместо того, чтобы направить
свое внимание на исследование конфликтной ситуации, ищут «терапевтические меры
воздействия». Приверженность взгляду, что источник конфликта нужно искать скорее в
сантиментах, разрушающих отношения, нежели в природе самих этих социальных
отношений, ведет к тому, что социологи рассматривают все конфликты как «социальную
болезнь», а отсутствие конфликтов — как «социальное здоровье». Они концентрируют
внимание не на источнике фрустраций, не на проблеме как таковой, но на том, как
фрустрация влияет на индивида, говоря словами Д. Карнеги, они пытаются «осчастливить
другого своим предложением», направив его чувства враждебности по «безопасным»
каналам. Так, Ретлисбергер и Диксон с восхитительной искренностью пишут о
консультативной системе: «Такого рода неавторитарные структуры контролируют и
руководят теми человеческими процессами в индустриальной системе, которые не
контролируются надлежащим образом другими управленческими структурами».
Различение между реалистическим и нереалистическим конфликтом базируется на
концептуальном абстрагировании от конкретной реальности, где оба типа конфликта
могут выступать в смешанном виде. Однако, как отметил М. Вебер, «конструкция чисто
рациональной схемы деятельности... служит социологу в качестве типа... Сравнение с ним
позволяет понять способы воздействия разнообразных иррациональных факторов на
реальную деятельность... ответственных за отклонение от линии поведения, которой
следовало бы ожидать, исходя из гипотезы о чисто рациональной природе действия».
Реалистические конфликтные ситуации могут сопровождаться, особенно когда нет
реальных возможностей достигнуть цели, нереалистическими сантиментами, в которых
искаженным образом отражается природа конфликта. В конкретной социальной
реальности встречается смесь обоих «чистых» типов. Т. Парсонс прекрасно сказал об
этом, описывая механизм заметц¸ния (или создания «козла отпущения»): «Поскольку
было бы опасно и ошибочно выражать враждебные чувства по отношению к членам своей
группы, часто бывает психологически легче «переместить» аффект на внешнюю группу, в
отношении которой уже существует некоторое основание для враждебности. Поэтому
механизм замещения редко срабатывает вне определенного «разумного» основания для
враждебности, в котором и выражается реальный конфликт идеалов или интересов».
Иными словами, одним из источников нереалистических вкраплений в реалистических
конфликтах являются институты, оценивающие свободное выражение открытой враж-
дебности как «опасное и ошибочное».
Термин «реалистический конфликт» не подразумевает с необходимостью, что
используемые средства на самом деле соответствуют поставленной цели; участники конф-
ликта могут просто считать их адекватными на том основании, что они общеприняты в
культуре данного общества. Рабочие, выходящие на забастовку с требованием уволить
рабочих-негров, чтобы сохранить свой уровень зарплаты, участвуют в реалистическом
конфликте. Но (и в этом суть зиммелевского тезиса) если ситуация изменится таким об-
разом, что в борьбе за сохранение зарплаты выгоднее окажутся другие средства, то
рабочие скорее всего не станут прибегать к дискриминации негров. Если же дискримина-
