 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
только ребенка, но потом и подростка, юношу, взрослого многое в мире
волнует, интересует, устра шает и т. п. не на основе соответствующего личного
опыта, а потому, что это так воспринимается други ми людьми. Такой вывод был,
в частности, сделан в скрупулезном исследовании подробных автобиогра
фических отчетов 275 испытуемых: «Обобщенные чувства к предметам
внешнего мира могут возникать либо (а) благодаря посредничающей роли
других лиц, либо (б) как результат прямого контакта с са мими предметами»
(Phillips, 1937. Р. 299). Самое, пожалуй, убедительное свидетельство роли
подража ния в развитии мотивационных отношений—данные о так называемом
конформном типе психопатических отклонений, которые будут приведены ниже.
От эмоционального заражения следует отличать внешне подобный и часто
параллельно протекающий процесс эмоционального сопереживания (см. Вилю-
нас, 1976. С. 72—73), на основе которого тоже воз никают новые мотивационные
отношения. Поясним это отличие на примере. Если мать, неожиданно по
лучившая сильный удар током, с криком и другими признаками страдания и
испуга откинет от себя ка кой-нибудь бытовой электроприбор, то видевший это
ребенок станет в будущем скорее всего этого прибо ра избегать, как и молодые
мартышки в упомянутом выше исследовании. Сопоставим этот случай с дру гим,
в котором та же мать, застав ребенка с испор ченной фамильной реликвией в
руках, не менее искренне и бурно, даже, допустим, заплакав, выра зит огорчение
из-за невосполнимой потери. Сопере живая матери, ребенок, возможно, как и в
первом случае, станет в будущем избегать изучения подоб ных предметов, но
мотивационное отношение к ним будет иным. В первом случае предмет
запечатлится как сам по себе страшный, «плохой», во втором— может быть даже
останется интересным, только в случае игры с ним огорчающим мать. Главное
отли чие состоит в том, что в случае эмоционального' заражения формируются
безусловные, непосредственные мотивационные отношения, тогда как в случае
сопереживания—условные, опосредствованные отношением к другому человеку.
Конечно, в реальной жизни оба процесса могут происходить одновремен
на
:
но; так, и во втором примере возможно частичное • эмоциональное заражение,
вследствие которого у ре-| бенка останется чувство таинственной, пока ему не-;
понятной ценности некоторых вещей. ' Обозначенное различение имеет не
только теоре тическое значение. Для практики воспитания весьма полезно было
бы знать, при каких условиях возни кает непосредственное или
опосредствованное моти вационное отношение, например, отношение к лени-
вости как к позорной и абсолютно недопустимой черте и как к черте,
недопустимой из-за осуждения ее другими, но внутренне особенно не
возмущающей. К сожалению, возможность освещения этой пробле мы невелика.
Отметим один момент, влияющий на характер воспитываемых отношений,
который вместе с тем покажет ее сложность. При обсуждении зависимости
мотивационной фик сации от особенностей эмоций качеству их интенсив ности
была противопоставлена глубина — качество, по которому эмоции образуют
континуум с полюса ми «серьезных» и «игровых» переживаний (Stern, 1928).
Представляется, что именно мера глубины, «серьезности» является фактором,
