 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ненного опыта лежит на познавательных процессах и что «эмоциональная память
'не нуждается в многократном предъявлении материала для запоминания и часто
формируется с первого раза. Ребенок, однажды обжегшийся на огне, запоминает
этот опыт практически на всю жизнь» (Громова, 1980. С. 132).
Выше приводились данные, как подтверждающие такое представление, так и
свидетельствующие о чрезмерной его обобщенности. С одной стороны, в ряде
случаев, в частности при импринтингоподобном развитии мотивации, можно
наблюдать мгновенную фиксацию мотивационного опыта, способность- эмоции
переключаться и закрепляться сразу и прочно. Такого .рода неугасающие следы
могут оставить как сильная боль, т. е. событие безусловнорефлекторного
происхождения, так и эмоции, вызванные помощью другого человека,
оскорблением, изменой и т. п. С другой стороны, эмоции, бурно и многократно пе-
реживаемые и -выражаемые в семейной ссоре, могут быть на следующий день
забыты, перечеркнуты самим человеком оценкой «погорячился».
Существуют естественные причины различий в предрасположенности эмоций к
следообразованию. Так, предвосхищающие эмоции при прочих равных условиях
являются менее поучительными для извлечения опыта, чем констатирующие
эмоции, вызываемые свершившимися событиями. Для будущего более важно
сохранять следы не надежды, какой сильной и продолжительной она ни была бы,
а, например, последовавшего за ней огорчения, констатировавшего ее неоправд
анлость и обучающего избеганию неверных ожиданий в сходных ситуациях.
Выше были рассмотрены представления о «глубине» эмоций—параметре,
противопоставляемом их внешней выраженности и связанном, как можно думать,
с их предрасположенностью к фиксации. Такого рода различия свидетельствуют о
сложности феномена эмоциональной памяти, отсутствии возможности описать его
законами и положениями, подобными тем, которыми характеризуется
приобретение познавательного опыта.
Различная предрасположенность мотивационных воздействий к фиксации
отчетливо обнаруживается в области проявлений инстинкта. Конечно, инстинкт
как механизм, обеспечивающий удовлетворение по-
178
требностей на основе генетически фиксированных программ, которые
открываются субъекту в виде пристрастного восприятия целой системы
взаимосвязанных ключевых раздражителей и побуждения совершить по
отношению к ним определенные действия, по своей сути не предполагает
мотивационного научения. Однако надо учесть, что данное понимание инстинкта
представляет собой только полезную теоретическую абстракцию. В реальной
жизни, особенно у высших животных, инстинкт обычно проявляется в сложном
переплетении с более совершенными, предполагающими научение, механизмами
мотивации. Импринтинг, как сейчас широко признается, представляет со|бой
специальный механизм онтогенетической «достройки» инстинкта, прижизненного
уточнения соответствующих ему предметов и воздействий. Из-за генетической
предусмотренности мотивацион-ная фиксация на основе имтринтинга происходит,
как правило, сразу, образует стойкие к угашению следы и придает запечатляемому
содержанию безусловное мотивационное значение.
