 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
потеряла свою провоцирующую резкость и достигла вершины дружелюбия, истинной
красоты и поэтического красноречия:
"Я с неохотой заканчиваю свое выступление. Мы не враги, а друзья.
Мы не должны быть врагами. Хотя могут вспыхнуть какие-то страсти, но они не должны
нарушить узы нашей дружбы. Таинственные струны памяти, идущие от каждого поля брани
и от каждой могилы патриота к каждому живущему сердцу и к каждому очагу на всей нашей
необъятной земле, присоединят свой голос к хору Союза, если их снова тронут, и это
обязательно произойдет благодаря божественному началу нашей природы".
Как может новичок выработать в себе правильное ощущение необходимости окончания
своего выступления? При помощи механических правил?
Нет. Так же, как и культура, это дело слишком тонкое. Это должно стать шестым чувством,
почти интуицией. Если оратор не чувствует, когда его выступление завершено гармонически
и искусно, то как он может рассчитывать добиться этого?
Однако такое чувство можно в себе развить, и это можно сделать, изучив те методы,
которыми пользовались выдающиеся ораторы. Вот, например, концовка выступления принца
Уэльского в Имперском клубе в Торонто:
"Я опасаюсь, господа, что был несдержан и слишком много говорил о себе. Но мне
хотелось сказать вам, как самой большой аудитории, перед которой я имел честь выступать в
Канаде, что я думаю о моем положении и о той ответственности, которая с ним связана. Я
могу только заверить вас, что всегда буду стремиться быть достойным этой великой
ответственности и вашего доверия".
Даже если бы это выступление слышал слепой, то и он почувствовал бы, что оно
окончилось. Оно не повисло в воздухе, как непривязанная веревка, оно не осталось
незавершенным. Оно было законченным.
Знаменитый Гарри Эмерсон Фосдик выступал в женевском соборе святого Петра в
воскресенье после открытия VI Ассамблеи Лиги Наций. Он выбрал для себя тему: "Все,
взявшие меч, мечом и погибнут". Обратите внимание на то, как красиво, торжественно и
мощно он завершил свою проповедь:
"Мы не можем примирить Иисуса Христа и войну - вот в чем суть дела. Именно эта
проблема должна сегодня волновать совесть христиан.
Война является самым страшным и разрушительным общественным грехом, поражающим
человечество; она целиком и полностью является нехристианской; в своих методах и
последствиях она воплощает все то, что отрицал Христос, и она не может означать того, что
он имел в виду; она является наиболее решительным отрицанием любой христианской
доктрины о боге и человеке, чем все атеисты-теоретики на земле могли когда-либо
придумать. Было бы хорошо, если бы христианская церковь взяла на себя решение этой
величайшей моральной проблемы нашего времени, и было бы хорошо, если бы она вновь, как
во времена наших праотцев, выработала ясный способ борьбы против язычества этого
современного мира и отказалась поддерживать воюющие страны, поставила царство божие
над национализмом и призвала мир к миру. Это было бы не отрицанием патриотизма, а,
наоборот, его апофеозом.
Сегодня здесь, под этой высокой и гостеприимной крышей, я, американец, не могу
говорить от имени своего правительства, но, как американец и христианин, я говорю от
имени миллионов своих сограждан и желаю вам заслуженного успеха в вашей великой
работе, в которую мы верим, за которую молимся, о неучастии в которой глубоко сожалеем.
Мы боремся многими способами за достижение этой же цели - мира, созданного для мира.
Никогда еще не было более возвышенной цели, за которую стоило бороться. Альтернативой
является самая страшная катастрофа, перед которой когда-либо стояло человечество.
Подобно закону всемирного тяготения в царстве физическом, закон божий в царстве
