 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
удовлетворяет нас таким, как оно есть. Мы чувствуем, что что-то должно измениться: хотим иначе
выглядеть, иметь больше денег, власти, положения или славы, хотим найти другого партнера. Мы
не живем полностью в настоящем и воспринимаем свою жизнь как некую подготовку к лучшему
будущему. Это модель постоянной ненасытности, никак не зависящей от наших конкретных
достижений. Видя вокруг себя примеры людей, достигших всего того, что, как нам кажется, может
нас осчастливить, — таких, как Аристотель Онассис, Говард Хьюз и многие другие, — мы
начинаем понимать, что для них это не сработало, но так и не учимся на их примере, продолжая
верить, что в нашем случае все было бы по-другому.
С другой стороны, я неоднократно встречал людей, которые оказались способны обнаружить
психологические корни этой модели и сумели либо избавиться от нее, либо уменьшить ее влияние
на ход их жизни. Как правило, они осознавали, что такое отношение к жизни тесно связано с
присутствием в их бессознательном незавершенного гештальта травмы биологического рождения.
Хоть мы и сумели родиться на этот свет, мы так по-настоящему и не усвоили и не интегрировали
тот факт, что нам удалось избавиться от мертвой хватки сжимающего родового канала. Память об
этом все еще живет в нашем бессознательном. Это впечатанное в нас знание впоследствии играет
роль трафарета, через который мы видим мир и свое место в нем. Подобно младенцу, борющемуся
с тисками родового канала, мы не можем наслаждаться существующей ситуацией и ищем решение
в будущем. Нам всегда кажется, что оно где-то впереди.
Экзистенциалисты называют такую жизненную стратегию автопроекцией: мы воображаем себя в
некой, лучшей, чем сейчас, ситуации в будущем, и начинаем преследовать этот мираж. Такая
стратегия проигрышна, независимо от того, достигаем мы конкретной цели или
нет, поскольку она никогда не приносит нам того, чего мы от нее ожидаем. Она ведет к
неподлинному способу существования, неспособному дать истинное удовлетворение, к
существованию, которое иногда называют “крысиными гонками” или “конвейером”.
Единственный выход — обратиться внутрь себя и завершить эту модель с помощью
экспериментальной работы в процессе психодуховного возрождения. Полное удовлетворение в
конечном счете наступает благодаря переживанию духовного измерения существования и своей
собственной божественности, а не преследованию материальных целей какого бы то ни было
масштаба. Когда люди правильно распознают психодуховные корни этой модели ненасытной
жадности, они начинают понимать необходимость обращения внутрь себя и переживания
внутреннего преображения.
Л а с л о : Находится ли такое осознавание на подъеме?
Г р о ф : Впечатление, несомненно, именно такое. Я чувствую, что это как-то связано с тем
фактом, что все больше и больше людей приходят к выводу, что автопроекция представляет собой
обанкротившуюся, неработающую стратегию, поскольку они лично убедились в том, что
материальный успех не приносит удовлетворения, либо, наоборот, из-за того, что непрерывное
преследование ими внешних целей породило непреодолимые трудности. Так или иначе, ситуация
отбрасывает их внутрь, в их собственный внутренний мир, и у них начинается процесс
трансформации. Свою долю в этот процесс может внести и крах стратегии неограниченного роста
в мировом масштабе. К сожалению, психиатры часто диагностируют многих из тех, кто
переживает такого рода радикальную трансформацию, как людей, страдающих психозом, и
сажают их на седативные медикаменты. Мы с моей женой Кристиной верим, что среди людей, в
настоящее время находящихся на излечении от психозов, есть весьма многочисленная группа тех,
кто в действительности проходит сложную психодуховную трансформацию, нуждаясь в том, что
мы называем “духовной скорой помощью”.
Р а с с е л : В определенном смысле вся наша культура нуждается в духовной скорой помощи. Во
многих отношениях корни этой ситуации уходят к шестидесятым годам, когда многочисленные
представители общества бросили вызов главенствующему мировоззрению, разглядев новый
способ поведения и общения с людьми и миром, не основанный на старой материалистической
парадигме.
Сегодня многое из того, что происходило тогда, может показаться проявлением наивности, однако
прозрения тех лет глубоко затронули всю нашу культуру. К примеру, медитация считалась раньше
чем-то чужеродным. В наши дни те или иные виды медитации практикуются повсеместно, ей
обучают даже в некоторых корпорациях. Она стала общепризнанной и уважаемой формой
деятельности. То же самое произошло и с йогой. В шестидесятые годы йогу изучал только
авангард; сейчас ее практикуют миллионы людей.
