 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Однако эти десять процентов потребляют более трех четвертей всех ресурсов планеты. До
массового сознания постепенно доходит факт нежизнеспособности такого порядка вещей.
Невозможно обеспечить подобный стиль жизни всему человеческому роду, тем более что числен-
ность его постоянно растет.
Положительная же сторона состоит в том, что целесообразность этой материальной культуры и
лежащего в ее основе материалистического сознания все чаще вызывает серьезные сомнения. Вс¸
больше людей здесь, на Западе, где люди ведут самый расточительный образ жизни, начинают
признавать, что такой подход несостоятелен, что он не дает нам того, к чему мы на самом деле
стремимся. Наша система может быть очень хороша для удовлетворении наших физических
потребностей. Мы можем покупать еду в супермаркете, путешествовать куда захочется, носить
модную одежду, жить в роскошных домах. Однако она не отвечает нашим более глубоким,
внутренним, духовным потребностям. Несмотря на все свои материальные возможности, люди
чувствуют себя такими же подавленными, незащищенными и нелюбимыми, как и прежде.
Г р о ф : В определенном смысле сам факт насыщения и перенасыщения в сфере базовых
материальных потребностей и породил кризис смысла и духовных потребностей в обществе.
Долгое время мы находились в плену иллюзии и ложной надежды на то, что рост материальной
обеспеченности сам по себе способен основополагающим образом изменить качество жизни,
принося нам благополучие, удовлетворение и счастье. Богатство западных индустриальных стран
на сегодняшний день невероятно, особенно в определенных слоях общества. Многие семьи
наслаждаются подлинным изобилием —-большой дом, два набитых едой холодильника, три или
четыре машины в гараже, возможность поехать в отпуск в любое место в мире. Но ничего из этого
не принесло людям удовлетворения — налицо рост числа эмоциональных расстройств,
злоупотребление наркотиками и алкоголизм, преступность, терроризм и насилие в семье.
Наблюдается повсеместная утрата смысла, ценностей и перспективы, отчуждение от природы и
общая саморазрушительная тенденция. Осознание краха философии мейнстрима ознаменовало в
жизни многих людей поворотный пункт. Они начинают интересоваться альтернативой и обретают
ее в духовном поиске.
Л а с л о : Такое впечатление, словно что-то в коллективной психике человечества включает
предупреждающий сигнал, служащий стимулом к изменению.
Р а с с е л : Нечто подобное пережил Будда до того, как стал Буддой. Он родился в очень богатой
семье, был принцем, у него было все, в чем он только мог нуждаться, — замечательная еда,
всевозможная роскошь, украшения, танцующие девушки. Но он осознал, что обладание всеми
этими богатствами неспособно положить конец страданию. Он видел, что страдание присутствует
в его собственной семье, среди его придворных, в городе за пределами дворца. Поэтому он решил
посвятить свою жизнь поиску способа прекращения страдания.
Сегодня мы переживаем похожий процесс. С учетом современных удобств, которыми мы
пользуемся, большинство из нас еще состоятельнее, чем Будда, когда он был принцем. И так же,
как и он, мы начинаем осознавать, что все это благополучие не только не прекращает страдания,
но иногда даже усугубляет его. В обществе широко распространена озабоченность смыслом
жизни. Кто мы? Почему мы существуем? Чего именно мы на самом деле хотим? Речь идет не об
отдельных людях — миллионы пытаются найти за пределами материальной цивилизации более
глубокий смысл, внутренний мир и способ удовлетворения духовного голода.
Л а с л о : Есть признаки надежды. Если бы все люди верили, что их счастье обусловлено только
существующими материальными стандартами и улучшением качества жизни по линии обычного
прогресса, предусматривающего обладание все большим и большим числом вещей, то в конце
этого туннеля не было бы никакого света. Но это не так. Если характер мышления людей
претерпевает подлинные перемены, значит, можно рассчитывать на то, что постепенно
формируется новая, более адаптированная к природе культура.
Г р о ф : В своей работе мне приходилось иметь дело с людьми, которые в течение многих
десятилетий интенсивных и непрекращающихся усилий преследовали свою цель, а затем, наконец
достигнув ее, впадали в глубочайшую депрессию, поскольку все это время ожидали получить от
своей цели нечто такое, чего она дать никак не могла. Джозеф Кэмпбелл говорил об этой си-
туации: “это все равно, что добраться до вершины лестницы и обнаружить, что она приставлена не
к той стене”.
Такая одержимость всевозможными линейными устремлениями весьма характерна для нас — как
на индивидуальном уровне, так и для всей западной цивилизации в целом. Это погоня за миражом
счастья, которое всегда мыслится как нечто, находящееся где-то в будущем. Ничто не
