 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Опишем теперь жизнедеятельность и мироощущение существа, живущего в
трудном и простом мире. Деятельности присуща в этом мире неуклонная
устремленность к предмету потребности, эта деятельность не подвержена
никаким отвлечениям, уводящим в сторону искушениям и соблазнам, субъект не
знает сомнений, колебаний, чувства вины и мук совести – одним словом, простота
внутреннего мира освобождает деятельность от всевозможных внутренних
препятствий и ограничений. Ей известны только одни препятствия – внешние.
Каждое достижение предмета потребности таково, будто дело идет о жизни и
смерти. Так, оно, впрочем, психологически и есть, поскольку здесь имеет место
отождествление одного отношения (деятельности) со всей жизнью в целом.
Поэтому деятельность этого существа с эмоционально-энергетической стороны
отличается истовостью – ради достижения заветного предмета оно готово идти на
любые усилия, на карту ставится все, любое средство заранее оправдано, любой
риск осмыслен, любая жертва приемлема.
Вследствие простоты внутреннего мира предельно упрощено и смысловое
строение образа внешнего мира. Он выполнен в двух красках: каждый предмет
осмысляется только с точки зрения его полезности или вредности для
удовлетворения всегда напряженной единственной потребности субъекта.
Другое дело – технический, операциональный аспект деятельности и
соответствующее ему отражение. На него приходится основная
проблематичность жизни этого существа. Мир озадачивает его только с этой
внешней, технической стороны: "Как сделать, как достичь?" – вот основной
вопрос, который стоит перед ним. А основное общее правило решения этой
постоянно возобновляющейся жизненной задачи заключается в необходимости
адекватно отражать реальность, чтобы сообразно реальности строить свою
деятельность. Такая сообразность является в трудном мире необходимым
условием существования и сохранения жизни. Подчинение диктату реальности
становится здесь законом жизни, ее принципом.
Какие отношения существуют между принципом реальности и принципом
удовольствия? Эти отношения были хорошо известны в философии и психологии
задолго до появления психоанализа. [43] З. Фрейд дал лишь терминологию и с
подкупающей простотой описал их? "Мы знаем, что принцип удовлетворения
присущ первичному способу работы психического аппарата и что для
самосохранения организма среди трудностей внешнего мира он с самого начала
оказывается непригодным и даже в высокой" степени опасным. Под влиянием
стремления организма к самосохранению этот принцип сменяется "принципом
реальности", который, не оставляя конечной цели – достижения удовольствия,
откладывает возможности удовлетворения и временно терпит неудовольствие на
длинном окольном пути к удовольствию" (157, с.39). "Все это чрезвычайно
элементарно, – писали Л. С. Выготский и А. Р. Лурия (51, с.6), – азбучно, и, по-
видимому, принадлежит к числу неопровержимых самоочевидных истин".
И тем не менее здесь есть целый ряд невыясненных вопросов. Первый из них
касается степени самостоятельности принципа реальности. У З. Фрейда нет
однозначного ответа на этот вопрос. В одних случаях он называл принцип
реальности модификацией принципа удовольствия, в других говорил, что принцип
реальности сменяет принцип удовольствия. Но в целом принцип реальности, по
Фрейду, оказывается стоящим на службе у принципа удовольствия и не имеющим
