 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Социальное бытие во временном измерении. — Обществознание и реальные абстракции для
построения его картин. — Поиски масштабов для характеристики социального процесса.
§ 1. Происхождение привычных схем
Еще совсем недавно распространенным, в том числе и в философии, было представление о
«нейтральных» или неизменных формах, которые, в отличие от специализированных
научных или практических форм, существуют как своего рода постоянные величины
человеческого бытия.
К ним пристраиваются или над ними надстраиваются новые культурные схематизмы, но
сами они остаются постоянными мерками человеческой деятельности, естественно
сопровождающими поступки каждого нормального человека.
Лишь в последние десятилетия этот взгляд начали теснить научные положения и
практические предположения, связанные с пониманием того, что именно формы обыденного
поведения и мышления должны меняться, и меняться быстрее, чтобы люди с меньшим
напряжением решали проблемы современной жизни.
Ощущение новизны меняющихся форм человеческой деятельности получило подкрепление в
научных исследованиях архаической истории человечества, в тщательном описании первых
месяцев и лет становления человеческой личности.
Оказалось: как в истории рода, так и в истории индивида схемы поведения, прежде чем стать
для человека естественными нормами, должны были пройти длительную проработку в
общении и деятельности людей. Только тогда они приобретали значение квазиприродных
автоматизмов человеческого поведения, только тогда они и могли «скрыть» историчность
своего возникновения. Самостоятельное использование человеческих предметов уже
годовалым ребенком в этом случае кажется вполне естественным. А попытка человека
ввести новую схему действия, если она не вписывается в существующие формы общения,
может расцениваться как противоестественная. Вообще индивидуальное новаторство такого
рода является, видимо, сравнительно поздним продуктом человеческой истории: на первых
порах такие новообразования носили фактически эволюционный характер и шли «поверх»
медленного течения человеческой повседневности. История воспроизводства и история
модификации схем человеческой деятельности постепенно расходились. В разделении
совместной деятельности людей эта дивергенция со временем стала вполне очевидной.
Расхождения и противоречия обыденного рассудка и научной логики — это как раз
проблема, указывающая на то, что темпы и ритмы обыденного и научного мышления
перестали сочетаться, обрели свою особую «метрику», предъявили людям различные
требования. У каждого из этих способов осмысления реальности стала складываться своя
собственная история, и каждая из этих историй по-своему зависела от людей, по-своему
встраивалась в их сознание, диктовала им свою логику мышления и поведения.
На первом плане истории форм человеческой деятельности — растущее многообразие
схематизмов человеческого поведения, сцепление этих схем в различные «связки», «ряды»,
совокупности и т.д. Но наиболее явственно историзм этих схем просматривается в
изменении характера отношений человека к этим схемам на разных этапах социальной
эволюции, к их роли в жизни и развитии человеческого индивида.
На ранних стадиях общественной истории индивид принимает схемы деятельности как
естественный закон своего бытия. Он фактически отождествляет себя с той
последовательностью схем, которые предлагает ему род: человек формируется и живет как
индивидуальное воплощение родового ритуала, родового мифа, повторяя (и тем самым
сохраняя) в своем поведении издавна сложившиеся формы общения и действия.
В ходе развития практических возможностей общества жесткая схематизация поведения
индивидов становится затруднительной и далее нецелесообразной. Вырабатываются схемы,
