 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
образные, знаковые свидетельства и отпечатки возможностей этих связей. Отрицая
существование сознания в качестве особой вещи, можно ли ставить вопрос: где оно бытует?..
Если учесть, что деятельность людей не только «вписана» в пространство-время, но и сама
задает пространственно-временной рисунок человеческого бытия, такой вопрос кажется
разрешимым. Бытие человеческого сознания задается социальным временем и
пространством. Более того, сознание и есть выражение (а также и способ обнаружения) этого
времени и пространства в деятельности людей. Подчеркнем только — социальность
пространства и времени должна быть понята достаточно широко, с обязательным
включением в социальное телесности и организации человеческих индивидов.
С точки зрения такого подхода ясно, что сознание локализуется в процессе деятельности,
есть возникающий и исчезающий момент процесса, одна из форм его сохранения и развития.
Как некая системность, сознание производится каждым индивидом в его особой
деятельности (и самодеятельности), где сходятся межиндивидуальные и прочие связи. Но это
замыкание различных связей в сознании индивида означает разомкнутость, открытость
сознания к общественному, коллективному воспроизводству социального целого. И
открытость, развернутость, «проницательность» сознания здесь уже задается структурой
этого целого.
Если структура социального целого крепится прочными общественными перегородками,
проникающая сила сознания оказывается неразвитой. Оно то и дело «натыкается» на
социальные барьеры, на запретные зоны и темы. Оказываясь в клетке ограниченного
общественного опыта, сознание не может реализовать свою функцию знания о со-бытии
людей, функцию со-знания. В этой ситуации оно «сживается» с доступными ему формами
человеческого опыта как с квазиприродными, естественными условиями бытия людей. А
недоступные сферы опыта оно насыщает домыслами, иллюзиями, мифами, трактует
символически или упускает «из виду».
Если структура общественного целого начинает зависеть от взаимосвязей между
деятельностями различных индивидов и групп, тогда сознание приобретает временную и
пространственную перспективу проникновения в разные сферы социальной системы. Тогда
повышается возможность соединения («сложения и умножения») различных человеческих
деятельностей, расширяется доступ индивидов к разным формам опыта.
Анализ становления кооперации в первобытном обществе интересен как раз тем, что он
позволяет понять производность вещественно-орудийных комбинаций от усложнения
сочетаний индивидных человеческих сил, их согласованной во времени и пространстве
процессуальности, т.е. жизненности, совпадающей с бытием самих людей.
Этот анализ позволяет уловить роль кооперирования человеческих сил в расширении
горизонтов человеческого сознания, в приобретении им особой стереоскопичности,
позволяющей вписывать наглядные образы в скрытые, но вполне реальные связи социальной
организации [1].
1 Попытки образного осмысления сложной человеческой реальности древним человеком
дошли до нас запечатленными в памятниках искусства. Историки культуры описывают
древнеегипетский рельеф, на котором изображена перевозка статуи номарха. Один над
другим изображены несколько рядов людей, тянущих канаты. Правдоподобие наглядности
подчинено на изображении логике процесса совместной деятельности. Понимание процесса
определяет порядок представления человека, выводит его из ограниченных индивидуальной
установкой рамок видения. В этом, возможно, одно из важных открытий, определенных
развертыванием деятельности людей как умножения их сил (Раушенбах Б.В.
Пространственные построения в живописи М., 1980 С. 21).
Вопросы
