 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Крис: Мой опыт был довольно схож с этим. Но я осознал, что когда я пытался создать
внешнюю референцию, на самом деле я занимал внутреннюю позицию, метапозицию. Вот
почему картинка маленькая и находится низко. У меня были трудности с тем, чтобы быть по-
настоящему внешним. Затем мы с Ричардом прикинули — мы произнесли это одновременно
— “Мы сможем сделать это, если проделаем возрастную регрессию”. Я совершил регрессию
в детство, и тут же внешнее стало большим и блестящим — кто-то брал меня на руки.
Джоан, соответствует ли твоему опыту то, о чем рассказал Крис?
Джоан: Да, соответствует. Мне было очень трудно принять внешнюю референцию,
разве что на очень короткий промежуток времени.
Итак, эти видимые исключения в конце концов оказались осмысленными. Так всегда
бывает, когда соберешь достаточно информации.
Фрэн: В нашей группе мы все были более расслаблены при внешней референции.
Казалось облегчением просто ждать, когда нам скажут что делать, и не быть вынужденными
принимать решения.
Билл: У нас было прямо противоположное. Должно быть, наша группа была более
внутренне ориентированной. Все мы испытывали сильное напряжения, имея дело с
внешним авторитетом; было ощущение битвы: “Терпеть этого не могу”.
Итак, наиболее комфортно вы ощущали себя при вашей естественной тенденции.
Понятно поэтому, что вы будете испытывать напряжение, сражаясь с тем, что говорит другой
человек.
Сэлли: У меня были трудности в принятии внешней референции. Если мне казалось,
что что-то звучало как команда, в моем мозгу захлопывалась какая-то дверь, и я прекращала
слушать. Сэнди была более гибкой, она могла воспринять то, что ей говорилось, и
рассмотреть это, а затем перейти к другим картинкам, которые были альтернативами. Но я не
могла дойти даже до этой точки. Когда мне кажется, что кто-то другой лишает меня моих
выборов, я говорю. “Забудьте об этом!”
Такого рода защитная полярная реакция может быть полезной; но так как это реакция
“вс¸ или ничего”, здесь также присутствует и некоторый риск. Что если кто-нибудь
выкрикнет: “Пожар! Немедленно покиньте здание!”, а вы стоите и думаете: “Ну уж нет, ты не
можешь указывать МНЕ, что делать!” (смех). Полярная реакция такого рода имеет
НАМЕРЕНИЕ защитить вас от мнений других и сохранить ваше пространство выборов, но на
самом деле она часто приводит к ОГРАНИЧЕНИЮ ваших выборов.
Независимо от того, что говорит мне кто-то другой — будь это команда, похвала, лесть,
критика и тому подобное — я предпочитаю быть открытым для содержания и способным
самостоятельно его оценивать, вместо того чтобы сразу же захлопывать перед ним дверь и
ограничивать свои выборы. “Мне не нравится, как это звучит, так что забудьте об этом!” Если
я таким образом реагирую на чей-то тон голоса, я могу лишиться важной информации. Мне
нравится иметь гибкость, чтобы держать свои альтернативы открытыми, прислушиваться к
идеям — независимо от того, как они поступают, независимо от того, насколько безумными
они могут казаться. То, что я только что сказал — это пример внутренней референции; в нем
также имеется парочка вариантов рефрейминга.
Характеристики внешней референции
Теперь давайте выведем несколько обобщений из всей этой информации. Если вы
хотите развить сильную ВНЕШНЮЮ референцию — делайте большие, яркие, близкие
картины того, что говорят эксперт. Проследите, чтобы этот образ был достаточно большим и
побуждающим, так чтобы в вашем зрительном поле не было места для каких-то собственных
мыслей. Когда вы видите этих других людей мысленным взором, постарайтесь увидеть их
немного приподнятыми над собой. Если вы слышите нечто, то придайте этому голос
“эксперта”, или пусть ваш собственный голос повторяет то, что говорит эксперт, желательно
с использованием интонации и темпа эксперта.
