 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Г. Эриксон: «Стратегия психотерапии»
138
ответ только на правильный вопрос. Б. просто отвечает, не говорит, не скажет, потому что Д.
боится, ужасно боится. Эриксон спрашивает, спрашивает, спрашивает. Браун отвечает, не
рассказывает, вопрос – ответ, не скажет, вопрос – ответ, такая помощь. Б. ответит, но не
слишком быстро, потому что Д. испугается, заплачет, заболеет. Б. скажет правду, всю правду,
Э. не понимает, не поймет, потому что не знает. Б. попробует рассказать. Эрик-сон не задает
правильных вопросов. Спрашивай, спрашивай, спрашивай. Б. не может сказать, не скажет. Б.
немного боится; Б. только отвечает. Спрашивай, спрашивай».
Исследователь попытался заставить Браун помочь ему сформулировать нужные вопросы,
но ее ответом всегда было: «Эрик-сон спрашивает, Б. отвечает; правильный вопрос –
правильный ответ; неверный вопрос – неверный ответ».
Таким образом, задачей исследователя стал активный поиск информации, которая
появится только тогда, когда будет найден вопрос, который попадет прямо в точку и на
который можно будет коротко ответить. Шифры, даваемые мисс Браун, по-видимому,
предназначались для того, чтобы вызвать дальнейшие агрессивные вопросы. В ходе бесед,
касавшихся любой другой темы, кроме непосредственной проблемы, Браун не придерживалась
таких ограничений и свободно отпускала бесчисленные намеки, давала «ключи», большинство
которых исследователь не замечал.
Так как различные аспекты двух личностей, их отношение к исследователю и их методы
дачи информации постепенно становились все понятнее, задачи обнаружения значения записей
упрощались.
Сначала субъекта попросили написать, а потом переписать свое сообщение, которое с
каждым разом становилось бы все понятнее. Это не имело успеха ни с фразами, ни со словами,
ни со слогами и даже буквами. Попытка сделать запись сообщения с помощью синонимов или
просто подстановки других слов так, чтобы исследователь смог, по крайней мере, определить,
сколько слов было использовано, была встречена прямым отказом: «Не буду».
Тогда исследователь прибег к новому способу и спросил у Браун: «Это предложение
правильное и законченное?» – «Нет». Дальнейший подробный опрос, в конце концов, дал ключ:
«Неверный вопрос». После долгих бесполезных вопросов оказалось, что запись содержала два
предложения, и экспериментатору нужно было сказать не «предложение», а «предложения». Б.
ответила, что эти предложения сокращены, а слова либо сокращены, либо сконденсированы. Но
Б. добавила, как бы успокаивая: «Все здесь, Б. знает, Б. понимает, Э. задаст правильный вопрос,
Б. скажет».
Затем мы узнали, что первое предложение содержит семь, восемь или девять слов; семь и
восемь слов были написаны уверенно, а девятое – с сомнением; кроме того, Б. указала на то,
что второе предложение содержит тринадцать, четырнадцать и шестнадцать слов; тринадцать и
четырнадцать – несомненные, а шестнадцатое – сомнительное. Предположив, что некоторые из
слов повторялись, а некоторые можно разделить на два слова, мисс Браун попросили сосчитать
слова, указывая на них карандашом. Она ответила: «Не буду». Когда ей сказали, что ее отказ
доказывает, что некоторые слова повторяются, а некоторые можно разделить на два слова,
Браун призналась: «Может быть». При этом мисс Дамон, которая рассказывала о последней
книжной новинке, неожиданно запнулась, пожаловалась на появившееся чувство испуга, а
потом вновь продолжила рассказ, по-видимому, полностью подавив сознание своих
эмоциональных тревог, как это было с паникой, возникшей во время первой автоматической
записи.
Смысл поведения мисс Дамон был доведен до мисс Браун, которая ответила: «Может
быть. Нельзя сказать слишком быстро».
В ответ на дальнейшие расспросы были расшифрованы следующие слова: «транс»,
«буду», «мой», «каталепсия», «каждый» и «когда-либо»; они были подтверждены и в нужном
порядке размещены в предложении следующим образом:
Слово Предложение
Транс 1 1
будет 2 2
моя 3
каталепсия 10, 11 или 12 1 и 2 включены в одно предложение
