 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Моя терапия с Пирракосом продолжалась почти три года. Качественно она совершенно
отличалась от терапии Райха. В ней было меньше опыта спонтанного движения, которое я описал выше.
Это было главным образом из-за того, что я в большей степени работал с телом, а также потому, что
работа была нацелена больше на снятие мышечного напряжения, чем на сексуальные ощущения. Я
точно сознавал, что не хотел пробовать ничего больше. Я хотел, чтобы кто-то взялся и сделал это для
меня. Проверка и контроль - это аспекты моего невротического характера, и мне было нелегко уступить.
Я мог делать это с Райхом из-за моего уважения к его знаниям и авторитету, но моя уступка была
ограничена этим отношением. Конфликт был разрешен с помощью компромисса. В первой половине
сессии я работал над собой, описывая Пирра-косу телесные ощущения. Во второй части - он по-
настоящему брался за мои зажатые мышцы своими сильными теплыми руками, изгибая и расслабляя их
таким образом, чтобы появились потоки.
Работая над собой, я разработал основные позы и упражнения, которые сейчас являются
стандартом в биоэнергетике. Я чувствовал необходимость более полно заняться ногами, поэтому начал
с положения стоя, а не лежа ничком, как делал Райх. Я вытягивал ноги, поворачивая носки вовнутрь,
сгибал колени и выгибал спину, пытаясь мобилизовать нижнюю половину тела. Я старался держать эту
позу несколько минут, ощущая, что она дает возможность мне почувствовать себя ближе к земле. Она
давала дополнительный эффект, позволяя мне дышать глубже животом. Так как эта позиция создавала
некоторое напряжение в нижней части спины, я немного изменил ее, нагибаясь вперед и слегка касаясь
пола кончиками пальцев, слегка согнув колени. Тогда ощущение напряжения в ногах усиливалось, и они
начинали дрожать.
Эти два простых упражнения стали концепцией заземления - концепцией, единственной в своем
роде в биоэнергетике. Она развивалась медленно, годами, по мере того как стало ясно, что всем
пациентам не хватает ощущения, что их ноги крепко стоят на полу. Это состояние соответствовало их
«витанию в облаках» и отрыву от реальности. Приземление или возвращение пациента в реальность, на
землю, где находится он сам, его тело и его сексуальность, стало одним из краеугольных камней
биоэнергетики. Полная разработка концепции заземления в отношении к реальности и иллюзиям дана в
главе VI. Там же описаны многие упражнения, позволяющие достичь заземления.
Еще одним нововведением, которое мы разработали на курсе, стало использование
«дыхательного табурета». Дыхание является решающим для биоэнергетики, так же как и для райхианской
терапии. Всегда проблемой было заставить пациента дышать глубоко и полно. Однако гораздо сложнее
достичь того, чтобы подобное дыхание стало свободным и спонтанным. Идея «дыхательного табурета»
возникла из общей тенденции людей перегибаться назад через спинку стула, когда после сидения за
письменным столом некоторое время им нужно потянуться и подышать. У меня была привычка делать
это самому, работая с пациентами. От сидения в кресле мое дыхание подавлялось, и я обычно изгибался
назад и вытягивался, чтобы мое дыхание снова стало более глубоким. Первым табуретом, который мы
использовали, была деревянная кухонная лестница-стремянка двух футов [1 фут = 30,48 см, - прим.]
высотой, на которую было прикреплено туго свернутое одеяло /6/. Лежание спиной на этом табурете
давало эффект стимулирования дыхания всех пациентов без необходимости делать дыхательные
упражнения. Я лично исследовал пользу от этого табурета во время моей терапии с Пирракосом и с тех
пор продолжал использовать его регулярно.
Результат моего второго периода терапии заметно отличался от первого. Я входил в
соприкосновение с гораздо большей печалью и гневом, чем ранее, особенно в отношении к моей
матери. Высвобождение этих чувств имело оживляющий эффект. Это случалось, когда мое сердце
раскрывалось и я ощущал источник тепла и яркого света. Более существенным, однако, было
поддерживающее чувство благополучия, которое часто появлялось у меня. Мое тело постепенно
становилось более расслабленным и сильным. Я вспоминаю утрату ощущения хрупкости. Я чувствовал,
что, хотя меня можно было ранить, я бы не сломался. У меня также пропал мой иррациональный страх
боли. Я узнал, что боль - это напряжение, и обнаружил, что когда я отдавался чувству боли, я мог понять
напряжение, которое порождало ее, а это неизменно приводило к ее облегчению.
Во время этой терапии рефлекс оргазма прорывался только случайно. Я не был обеспокоен его
отсутствием, а концентрировался на своем мышечном напряжении, и эта интенсивная работа уводила
мое внимание от сексуальных чувств. Имевшаяся у меня тенденция к преждевременной эякуляции,
