 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
магнетизация, о которой я сейчас говорил, — только исключение.
Обыкновенно какой-нибудь обаятельной действующий человек дает импульс,
отражающийся тотчас же на тысячах людей, копирующих его во всем и
заимствующих у него его обаятельность, благодаря которой они сами
действуют на миллионы дальше стоящих людей. И только тогда, когда это
действие, направленное сверху вниз, истощится, можно будет заметить — в
демократические времена — возникновение нового действия: миллионы людей
начинают обморачивать своих старых медиумов, заставляя их слушаться.
Вовсе не страх, не насилие победителя, а удивление, блеск ощущаемого
властного превосходства производит социальный сомнамбулизм». Общество
— это подражание, а подражание — род гипнотизма, так окончательно
выражает свои мысли автор.
Если бы дело шло о фигуральном сравнении, то можно было бы не возражать
против этого. Но если принять во внимание, что внушение в бодрствованном
состоянии есть явление более распространенное и более широкое, нежели
гипнотическое, нужно ли доказывать, что воздействие одного человека на
другого в обществе не может быть равносильным гипнотическому
воздействию. Можно ли согласиться с тем, что «социальный человек есть
настоящий сомнамбул» и что «социальное состояние как состояние
гипнотическое есть не что иное, как сон, сон по приказу и сон в деятельном
состоянии»? В этом мы видим лишь дань увлечению, свойственному вообще
этому писателю, проявлявшему вообще немало увлечения и при обосновании
его «законов подражания». Однако за Тардоми Сиддис признает, что «я» толпы
образуется из подбодрствующих, то есть подсознательных «я», чем и
объясняется повышенная внушаемость толпы. Еще ранее того и другого автора
говорит о том же предмете и в том же духе наш Михайловский, которому без
сомнения принадлежит первенство этой гипотезы.
Вслед за упомянутыми авторами и целый ряд других трактует этот вопрос с
чисто субъективной точки зрения, признавая основным условием внушаемости
в толпе наряду с ограничением произвольных движений, суждение сознания и
моноидеизм или заполнение сознания одной идеей. Мы не последуем за
субъективистами и попробуем выяснить объективные условия внушаемости в
толпе. Условия эти сводятся к трем основным: продолжительное пребывание в
одном и том же положении, что помимо ограничения активных движений
приводит к физическому утомлению; продолжительное же сосредоточение на
одном и том же предмете (обычно на самом вожаке и его речи) приводит к
утомлению сосредоточения. С другой стороны, подготовка, обусловленная
демагогическими приемами вожака, сопровождаясь соответствующими
жестами и мимикой, обусловливает однородный характер настроения, что, в
свою очередь, определяет направление активного отношения толпы, ибо
подъем настроения обязательно сопряжен с готовностью к действованию. Как
известно, при таких условиях бывает достаточно одного слова или даже жеста,
действующего наподобие приказа, чтобы толпа совершила известное деяние.
Наоборот, упадок настроения есть благоприятная почва для паники, которая
наступает иногда в одно мгновение под влиянием какого-либо, иногда даже
вздорного, заявления или крика.
Не следует, однако, забывать, что подражание наблюдается и не в толпе
только, а везде, где имеется то или иное общение людей, где о гипнозе не
может быть и речи. И так как мы знаем, что внушение действует и в
бодрственном состоянии, то это обстоятельство, без сомнения, должно быть
