 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
другими словами, чем младше ребенок, тем более тяжек причиненный ему урон. Я был буквально
шокирован, узнав о таких случаях, где пострадавший ребенок был самым натуральным младенцем. Если
сексуальное злоупотребление имело место в весьма юном возрасте, ребенок загоняет все воспоминания
о случившихся с ним событиях куда-то очень глубоко, подавляя в себе все чувства, которые с ними
связаны. Обязательным последствием подобного подавления становится долговременное омертвление
некоторой части тела. Когда соответствующие чувства снова оживают, память пробуждается. Это
хорошо иллюстрируется следующим случаем из моей практики.
Мадлен должно было вот-вот исполниться пятьдесят лет, когда она впервые осознала, что,
будучи совсем маленьким ребенком, подверглась сексуальному злоупотреблению. Она чувствовала, что
лишена в своей жизни чего-то существенного, поскольку в обоих ее браках мужья физически унижали ее
и злоупотребляли ею как женщиной. Однако, приступая к терапии, она никак не связывала унижения,
которым она подвергалась со стороны своих супругов, с возможностью сексуального злоупотребления,
объектом которого она стала в самом начале жизни. Оба ее родителя были алкоголиками, и семья как
таковая не функционировала, но поскольку вся родня вела себя очень скрытно и держала Мадлен в
стороне от других детей, она считала, что то искаженное и беспорядочное существование, которое было
присуще ее самым ближайшим родственникам, и есть нормальный образ семейной жизни.
Мадлен смолоду привыкла выживать, и она в конечном итоге вполне преуспела в этом деле. У
нее был собственный процветающий бизнес, и она воспитала четверых детей, успешно выпустив их во
взрослую жизнь. У нее также хватило мужества оставить двух мужчин, которые плохо к ней относились,
но она не ощущала по отношению к ним подлинного гнева. Она знала только одно: ей нужно отказаться
от этих взаимоотношений. В один прекрасный день ближайшая подруга Мадлен подтолкнула ее к тому,
чтобы посетить встречу группы лиц, пострадавших от инцеста, к которой эта приятельница сама
принадлежала. Когда Мадлен услыхала, как другие женщины рассказывают о том, что родители в
детстве сексуально злоупотребляли ими, ее вдруг осенило, что и ей самой наверняка довелось испытать
нечто подобное. Эта мысль повергала ее в неизменный ужас, но никак не желала уходить. Она начала
ощущать в своем теле страх, который позднее смогла сопоставить с актом сексуального злоупотребления
в весьма раннем детстве.
Мадлен пришла ко мне после того, что ей довелось пережить с одним мужчиной-терапевтом,
который незадолго до конца сеанса внезапно заключил ее в объятия, крепко прижимая свой таз к ее
лону. Она была одновременно и разгневана, и напугана случившимся. Сообщив мне об указанном
происшествии, она перешла к рассказу о том, что на встрече лиц, пострадавших от инцеста, она обрела
понимание того, как ее отец использовал ее сексуально в то время, когда ей был всего один годик.
Эта информация поразила меня своим полным неправдоподобием, но поскольку у меня не было
оснований ставить ее чувства под сомнение, то я согласился с ее сообщением как с чем-то вполне
возможным. В течение следующих двух лет терапии я пришел к убеждению, что указанный случай не
просто мог, но действительно имел место. По мере того как работа с ее телом продвигалась и Мадлен
стала понемногу ощущать основание своего таза, тазовое дно и прямую кишку, она стала впадать в
панику. Владевший ею страх оказался настолько велик, что она отсекала в себе все чувства и как бы
отделялась от своего тела. Указанный страх подкреплял ее убежденность в том, что в весьма юном
возрасте в нее проникли через задний проход.
Явление отделения от собственного тела представляет собой диссоциативный (то есть
относящийся к нарушению связей) психический процесс, типичный для различных шизоидных
состояний, при котором сознательный разум перестает отождествлять себя с телесными событиями.
При этом Я сознательного разума действует как наблюдатель того, что происходит в теле. Субъективное
ощущение бытия обретающейся в теле личности, которая переживает некоторое событие или действие,
у такого человека отсутствует. Связь между созерцающим Я и действующим Я разорвана. Причина
такого разрыва заключается в том, что переживаемое, испытываемое носит слишком пугающий
характер, чтобы оно могло быть интегрировано в состав эго, которое тем самым защищает себя,
«отщепляясь» от данного переживания. В самых крайних, экстремальных случаях, когда страх доходит до
настоящего ужаса, происходит еще более тотальный разрыв с телом, результатом которого становится
состояние деперсонализации, характеризуемое как нервный срыв, могущий привести к шизофрении.
Мадлен никогда не становилась шизофреничкой. Однако связь между телом и разумом всегда была в
