 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
не будет одновременно сопровождаться выражением негативных чувств вроде недоверия и гнева, то
упомянутые добрые чувства долго не продержатся. Они будут подорваны теми скрытыми, но все равно
присутствующими негативизмом и отчаянием, которые не были преодолены. Если в процессе терапии
не проработать полностью и всесторонне указанные отрицательные чувства, они обязательно «вылезут»
и подорвут первоначальные успехи в деле капитуляции перед собственным телом, оставив у пациента
чувства горечи и фрустрации, или, иначе говоря, разочарования. То же самое явление будет
наблюдаться и во взаимоотношениях по типу любви, где первоначальная радость из-за того, что ты
капитулировал перед любимым партнером, подрывается разного рода враждебными импульсами и
побуждениями, которые проистекают из детства и которые не удалось в свое время благополучно
разрешить. Как мы увидим в последующих главах, к перечисленным негативным чувствам относятся
также глубокое отчаяние и убийственная ярость, через которые непременно нужно пройти и которые
нужно испытать и пережить в процессе терапии, если пациент действительно хочет стать свободным.
Страх пациента перед этими чувствами образует собой становой хребет его сопротивления тому, чтобы
капитулировать перед своим телом, своим Я и своей жизнью.
Каждый занимающийся анализом терапевт хорошо осознает необходимость вынесения этих до
времени скрытых негативных чувств в сознание пациента так, чтобы их можно было проработать и
переработать. Райх, когда я был его пациентом, осуществлял это на практике, задавая мне на каждом
очередном сеансе один и тот же вопрос о том, имеются ли у меня какие-нибудь негативные мысли или
чувства по отношению к нему. Припоминаю, что я отрицал наличие таковых, что было правдой, если
иметь в виду мое осознанное отношение к этому терапевту. Становясь его «последователем», я отвергал
тем самым свое критическое отношение, благодаря чему у меня появлялась возможность капитулировать
перед ним, а через него - перед своим собственным телом. Критически я стал относиться к Райху лишь
позднее, когда отошел от райхианства как движения, поскольку оно оказалось не в состоянии дать мне
то, в чем я нуждался. А оно не смогло мне дать вот чего - углубленного понимания своего характера.
Неудачу Райха в этом деле можно отнести на счет того факта, что проделываемая им терапевтическая
работа с телом была не столь глубокой и всесторонней, как ей бы следовало быть. Читателю надо бы не
упускать из виду и то, что моя терапия у Райха имела место пятьдесят лет назад, во времена, когда
понимание энергетической динамики тела и личности еще не достигло той степени развития, которая
имеет место на сегодняшний день в биоэнергетическом анализе.
Указанное развитие берет свое начало в изменении позы пациента во время прохождения
терапии - он уже не лежит навзничь и не сидит, а стоит. В классическом психоанализе пациент лежит
на кушетке и все внимание фокусируется на словах, которые он произносит. Основным материалом
аналитического процесса в этом случае являются мысли, причем атмосфера спокойствия и пассивности
аналитической ситуации исключает или существенно уменьшает все иные формы самовыражения
пациента. Во время моей работы с Райхом я также находился в лежачем положении, которое, поскольку
оно является пассивным, позволяло мне возвращаться в инфантильное, полудетское состояние и тем
самым облегчало восстановление и воспроизведение очень ранних воспоминаний. Но основным
средством и способом выражения были совсем не слова. Внимание Райха было сконцентрировано на
том, как я дышу и что со мной происходит на телесном уровне. За мною наблюдали в той же мере, в
какой меня выслушивали, что вело к весьма значительному расширению терапевтического скрининга, то
есть отслеживания. Лежа на кровати, расположенной в его кабинете, я находился в позе с согнутыми
коленями, так что мог хорошо ощущать контакт своих стоп с постелью, но это была одновременно и поза
беспомощности. С другой стороны, когда пациент стоит, он находится в позе взрослого человека, что
позволяет перенести центр тяжести в настоящее, то есть туда, где сейчас находятся его проблемы. Кроме
того, на основании осанки пациента терапевт может судить, как он держится и каким он предстает
перед окружающим миром и представляет себя всему свету.
Наиболее распространенная и общепринятая поза, которую мне приходится видеть у пациентов
во время проводимой мною терапии, являет собой воплощение пассивности. Человек стоит с
вытянутыми в струнку коленями, а вес у него перенесен на пятки, словно он ожидает срочного указания,
что ему делать. Эта поза настолько неустойчива, что самый легкий толчок может нарушить его
равновесие и буквально опрокинуть назад. Весь его вид свидетельствует о том, что в детстве его учили
быть хорошим и послушным. А ведь достаточно этому человеку слегка согнуть колени и чуть податься
