 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
наградой является чувство, что твоя жизнь прожита не напрасно. Человек может найти истинный
смысл жизни в глубоком переживании радости.
Глава 3. Плач: эмоция, несущая разрядку
Хронические мышечные напряжения, которые делают наш дух закостеневшим и заключают его в
своеобразную тюрьму, развиваются в детстве из-за необходимости контролировать выражение сильных
эмоций: страха, печали, гнева и сексуальной страсти. Разумеется, эти средства контроля не обязательно
оказываются эффективными, поскольку чувство - это сама жизнь тела, и время от времени эта жизнь
будет отстаивать и утверждать свои права, невзирая на любые попытки контроля со стороны
индивидуума. Если соответствующий индивидуум является невротической личностью, то его усилия
взять ситуацию под контроль могут найти свое внезапное выражение в истерической вспышке плача и
рыданий, в бешеной ярости или в каких-то сексуальных эксцессах. Такого рода действия никак не
созвучны эго, не настроены на его волну и абсолютно ничего не дают для разрешения конфликта между
существующей у человека настоятельной необходимостью выразить свои чувства, с одной стороны, и
страхом перед их выражением, с другой. Пока указанный конфликт не будет разрешен, человек не
располагает свободой быть самим собой. Первоначально страх выражать чувства можно относить на
счет страха перед теми последствиями, которые могут явиться результатом такого выражения. Однако в
дальнейшем подобного рода страх продолжает сохраняться и у взрослого индивида, хотя теперь он
сугубо иррационален. К примеру, выражение пациентом во время терапевтического сеанса гнева по
поводу того, как к нему относились в детстве, наверняка не повлечет за собой никакого наказания или
иных сколько-нибудь серьезных последствий. Страх касается самих чувств как таковых. Они видятся
пациенту чем-то угрожающим и опасным. Во многих людях продолжает таиться убийственный для них
гнев, поскольку в детском возрасте их дух был сломлен и они бессознательно боятся, что в случае
потери контроля над собой могут даже кого-нибудь убить. За те сорок восемь лет, на протяжении
которых я работаю со своими пациентами, призывая и поощряя их чувствовать и выражать свой гнев,
никогда не бывало, чтобы кто-то из них настолько вышел из себя и утратил над собой контроль, что
попытался бы, скажем, наброситься на меня или сломал какую-либо вещь в моем кабинете. Они изо всех
сил лупцевали кровать кулаками или теннисной ракеткой, но четко знали при этом, чем именно они в
данный момент занимаются, и вполне сознательно контролировали свои действия. И еще один факт:
лишь немногие из моих пациентов могли впасть в настолько сильный гнев, чтобы их глаза стали
сверкать от бешенства. В одной из последующих глав я опишу, как работаю со своими пациентами,
чтобы помочь им ощутить гнев, - ведь недостаточно знать, что ты действительно находишься в
состоянии гнева; нужно еще и чувствовать его. Точно такое же утверждение справедливо и
применительно к страху, печали, любви или сексуальной страсти.
Человек не может почувствовать какую-то эмоцию, пока он не сможет выразить ее жестом,
взглядом, тональностью своего голоса или с помощью какого-то телесного движения. Причина состоит
в том, что чувство представляет собой восприятие определенного движения или импульса. Я позволю
себе изложить разницу между эмоциональным выражением чувств и истерической вспышкой. В
последнем случае эго (которое здесь является органом восприятия) не подключено к совершаемому
действию, и в результате указанное действие не воспринимается как эмоция. Достаточно часто можно
увидеть, как человек явно впадает в ярость, а впоследствии вообще отрицает, что был разгневан. Когда я
завывал в кабинете Райха, то совершенно не осознавал, что ощущаю испуг. Мне регулярно доводится
видеть в своем кабинете пациентов, тела которых демонстрируют все признаки страха: широко
распахнутые глаза, приподнятые плечи, стесненное дыхание, - но сами они отрицают, что испытывают
страх. Тела этих людей манифестируют явный страх, но его конкретное выражение, которое
представляет собой активный и сознательный процесс, отсутствует. Такого рода разрыв особенно
распространен в случае печали.
Я незыблемо убежден, что люди боятся печали больше, нежели любой другой из своих эмоций.
Это может показаться странным, поскольку печаль не представляется человеку угрожающим чувством,
но в данном случае страх связан с мерой глубины печали. У большинства пациентов она граничит с
